– Не весь Корпус, – он сделал брови домиком и заискивающе заглянул мне в глаза. – Никто из наших не посмеет…
Я услышала пугающий звук, а потом поняла, что это скрипят мои собственные зубы.
– Север…
– Обещаю, твоей фотографии на этой чёртовой доске не будет, – поклялся он и предпринял ещё одну попытку провести стыковку.
– Конечно не будет!
Теперь за нами наблюдала не только Лёшка, я успела поймать несколько заинтересованных взглядов прежде, чем Север просканировал пространство, движением брови заставив всех вернуться к работе.
– Ну, не злись, а? Честное слово, не я это придумал!
Я подумала, что не стану обзывать его бабником. Потому что, во-первых, если верить рейтингу – это комплимент. А во-вторых, просто стало обидно.
– Да мне всё равно, правда! – я искренне прижала руку к груди и, оглядевшись, склонилась к парню: – Но ты… ты же при всех меня…
– Что? – он заинтересованно посмотрел на мой рот тем самым своим взглядом.
– Лапал! – прошептала я, снова косясь по сторонам. – Ты же ни на секунду не подумал… И не предупредил… – продолжила я обиженным тоном. – И знаешь, что?
– Что? – он упрямо не сводил взгляда с моих губ и, вдруг улыбнувшись, попытался притянуть меня к себе поближе.
– Руки убрал и отъехал от меня за свой компьютер вообще! – я просто вскипела от такой наглости. Я тут пытаюсь объяснить ему, что балансирую на лезвии бритвы, а он…
– Оля… – он чертыхнулся сквозь зубы, попробовал было завести уже успевшую мне надоесть песенку о доверии.
А потом всё-таки отъехал, осознав, что я абсолютно не настроена на диалог, и предупредил напоследок:
– Ладно. Потом поговорим. Без свидетелей.
А вот этому не бывать. Никаких больше встреч с глазу на глаз! Запрет на поцелуи в частности и на всего Арсения Северова в целом.
Недолго думая, отправила запись Травушки-муравушки в «Шлак». Мелочно, глупо и бессмысленно, но мне немного полегчало.
– Лёка, с тобой всё в порядке? – прошептала Лёшка, глядя на меня перепуганными, полными слёз глазами. – Он что, он тебе что-то сделал?
Видимо, наша перепалка была воспринята моей младшей сестрёнкой неправильно и болезненно.
– Нет, что ты! – я поторопилась уверить её в обратном. – Всё хорошо! Я сама кому угодно что угодно сделаю. Веришь?
Девчонка криво улыбнулась и хмуро посмотрела на Севера, прошептав:
– Ненавижу его!
Я чуть со стула не свалилась от таких заявлений.
– Да с чего бы?
– С того, – Лёшка повернулась к своему экрану и пробормотала невнятно: – Как бы славно всё было, если бы не этот…
Перемены, произошедшие с моей названой сестрой за время моего отсутствия, мне совсем не нравились. И я решила, что обязательно должна найти первоисточник этой непонятной агрессии по отношению к Северу. А заодно причину её ночных кошмаров и истерик. Не прямо сейчас, но в обозримом будущем.
С чего начать, если разговаривать она не хочет? Как объяснить, что мне можно сказать всё, как на духу? Чем доказать, что я желаю ей исключительно добра? И почему так сложно общаться с детьми? Разница в возрасте у нас с Лёшкой меньше десяти лет, а я чувствую пропасть поколений между нами.
Примерно с такими невеселыми мыслями я дожила до обеда. Значит, и до конца рабочего дня, который принёс две новости. Классически, хорошую и плохую. Хорошая заключалась в том, что работникам аналитического центра – нам – полагалось десять процентов от рассортированных записей. То есть уже завтра к утру мне на Книжку что-то накапает, и Север уверял, что накапает нормально. Плохой же новостью стал глава нашей Фамилии, который отказался внимать моим предупреждениям и помогать моей беспомощной перед его напором силе воли.
– Ты в библиотеку? – он поймал меня за руку, когда я пыталась удрать из компьютерного зала.
– А что?
– У меня вдруг возникла непреодолимая тяга к учебе, – он одарил меня счастливой улыбкой, а я его – хмурым взглядом.
– Тогда я на полигон.
– Отлично! Я как раз хотел прогнать тебя по полосе препятствий – помнится, на переходе у нас с тобой возникли проблемы. А ещё я приглашаю тебя на обед, – посмотрел на Лёшку, вздохнул и исправился: – Вас.
Я не знала, плакать мне или смеяться. Что бы я ни говорила, его забота обо мне была очень приятна, а нескрываемые знаки внимания лили бальзам на мою слабую душу.
Лёшка наградила главу нашей Фамилии взглядом злобным, но голодным, а я просто раздосадованным. Он мало того, что был исключительно любезен, так ещё и потряс перед моим носом пакетиком с изюмом и недвусмысленно намекнул на то, что является счастливым обладателем термоса с горячим
