которыми, надеюсь, мне не придётся столкнуться. Все же остальные… Как там Светка Цветочек говорила? Не очень-то я на неё и похожа? Ну и славно, отсюда и будем плясать.
Мы шагнули на Аллею акаций, по которой я так любила гулять, вслушиваясь в пьяное жужжание шмелей и вдыхая полной грудью одуряющий сладкий аромат. Только пошли мы не в сторону возвышающейся над стенами дворца Башни Одиночества, а налево, к старому кирпичному зданию, обсаженному жасмином. На крыльцо, заложив руки за спину, вышел мужчина, и у меня ёкнуло сердце в груди, когда я узнала в нём лучшего Сашкиного друга. Начальника Службы безопасности господина Палачинского, именуемого в узком семейно-дружественном кругу Палачом.
Мужчина качнулся, переступая с носка на пятку, и повернул голову в нашу сторону. Я услышала, как где-то далеко сначала разбились мои надежды на счастливое будущее. А потом я судорожно вздохнула и едва не упала, споткнувшись о невесть откуда взявшийся камень на дороге.
– Всё хорошо? – Север подхватил меня, и взволнованно заглянул в моё позеленевшее от страха лицо.
– Да, – прохрипела я. Затем откашлялась и бросила один короткий взгляд в сторону крыльца.
Как бы Сашка ни следил за тем, какие книги я читаю. Как бы ни сортировал новинки кинематографа. Как бы ни оберегал меня от уроков по сексуальному образованию в Доме детей и молодежи, но что такое оргазм, я всё-таки знала. По крайней мере, в теории.
И сейчас это был именно он. Экстаз в чистом виде. Присутствовало всё: и подкосившиеся ноги, и учащённое сердцебиение, и трудности с дыханием, и замутнённый мозг, и чувство абсолютной эйфории…
Я обозналась. Это был не Палач.
– Всё хорошо, – я громко рассмеялась и отмахнулась от встревоженного недоумения Северова. – Правда.
Ох, велики глаза у страха, а у моего они, видимо, размером с блюдце.
– Ладно, – парень неуверенно улыбнулся. – Тогда, может хочешь посмотреть как тут всё устроено? Или сразу с Берёзой в казарму пойдешь?
– Казарма! – выдохнула я ещё до того, как он закончил предложение.
– Жаль, – разочарованно посмотрел на невысокий кирпичный домик, – Люблю, когда ты рядом.
Я смущённо отвела глаза, немедленно вспомнив о задолженности, о которой кое-кто пока только говорит и не спешит требовать оплаты по счетам. Вместо этого он обнимает ладонями моё лицо.
– Устала? Зверь говорил, что ты боишься летать.
– Устала, – от того, что он так обо мне заботится, а мне приходится ему лгать, стало стыдно.
Северов странно хмыкнул и, быстро чмокнув меня в нос, шепнул:
– Тогда убегай.
Дважды мне повторять не пришлось. Остаток субботы я провела на своей койке в «Спальне № 3», завернувшись в одеяло с головой и прислушиваясь к звукам за окном. В какой-то момент я, видимо, всё-таки заснула, устав от собственных мыслей и страха.
Воскресенье встретило меня серым пасмурным небом, набухшим от почти пролитого дождя, и ломотой во всём теле. Закончив гигиенические процедуры, я вышла на улицу и глубоко вдохнула. Ветер донёс до меня запах приближающегося шторма и крики суетливых осенних птиц. Сезон дождей в этом году, видимо, начнётся немного раньше обычного. За спиной заскрипел гравий, и я оглянулась на приближающуюся ко мне Берёзу. Она держала в руках таблетку и, бросив на меня короткий взгляд, сообщила, продолжая листать какие-то таблицы и диаграммы:
– Север график дежурств составляет. Хочет тебя в парке поставить, у западной калитки, а я ему: «Совесть имей, дождь же начинается». А он…
– Я бы и вправду лучше в парке подежурила.
Девушка оторвалась от таблетки и удивлённо посмотрела на меня.
– Ты серьёзно?
– Люблю дождь, – бессовестно солгала и вдруг спросила:
– Берёза, а как тебя зовут?
– Берёза, – ответила она и нахмурилась.
– Нет, я про твоё настоящее…
– Я поняла. Не надо. Ты – Ёлка, я – Берёза. Этого достаточно, – она снова посмотрела в свой девайс. Спустя минуту произнесла наигранно беспечным голосом: – Ну, смотри… Парк, так парк. Я думала, мы вместе подежурим, но на улице под дождём – я пас, подруга. Пусть тебе Северов другого напарника ищет, – и добавила с хитрой улыбочкой:
– Что-то мне подсказывает, что с этим у него не возникнет проблем.
Я не смутилась и не разозлилась даже. Северов постарался, чтобы это стало очевидным для всех в нашей Фамилии, а я из-за этого не впадала в панику. И именно это заставляло задуматься и, откровенно говоря, пугало меня.
Дождь начался ровно в ту минуту, когда мы сменили караул, встав на стражу у западной калитки. Не представляю, зачем здесь вообще нужна была охрана, потому что сторожить здесь было совершенно нечего. За всю мою жизнь во дворце я ни разу не видела эту дверь открытой. Подозреваю, Северов об этом знал, потому что, как только наши предшественники исчезли из поля зрения, раскрыл над своей головой бесконтактный зонтик и притянул меня к
