– Да, и прикажите убрать паруса, они помешают насладиться зрелищем.
Капитан Ковенто со вздохом исполнил просьбу, озадаченно присматриваясь к действиям девушки. Маха, утвердившись на носу, спокойно ждала приближения корсаров. Пятьсот метров, четыреста, двести…
Разбойный люд на двух посудинах, наконец, разглядел соблазнительную красавицу и тотчас предвкушающе завыл. Тут же создавались очереди на обладание пленницей, разборки прекратили капитаны, справедливо считая такую ценную добычу своей собственностью.
С визгом поднялись пушечные портики, из амбразур показались хищные рыльца пушек. Еще каких-то сто метров, и можно открывать огонь. Вдруг девушка на носу корабля-жертвы начала делать круговые движения руками. Возле ее кистей образовались облачка тумана, которые уплотнялись на глазах, пока не сформировались в два огромных гудящих шара.
Ковенто, побледнев, подергал Леона за рукав:
– Это же дикие пчелы?
– Наверно, я в насекомых слабо разбираюсь.
Маха толкнула шары вперед, и они с грозным гулом полетели навстречу пиратским судам. Морская шантрапа при виде смертельной угрозы не нашла ничего лучшего, как произвести пушечные залпы. Результаты оказались самые плачевные, поскольку, беря в клещи «Черепаху», они практически выстрелили друг в друга. Конечно, от неприцельной стрельбы больше половины ядер прошли выше, ломая мачты и рвя оснастку, но кое-что досталось и корпусам, производя в пушечных трюмах разгром. Некоторые ядра оказались разрывными, и потому канонирские команды вмиг сильно поредели. Но это мелочи, основное событие развернулось на верхних палубах.
Разъяренные пчелы, а их оказались тысячи, бросились на пиратов, жаля во все открытые места. Наиболее хитрые и сметливые матросы бросались в воду, прятались в кубрики и трюмы. Но нигде не было спасения от маленьких желтых убийц. Укус одной пчелы – неприятность и опухшее ухо. Укус тридцати-сорока – смерть.
Дикий вой, перемежаемый пистолетными выстрелами, поднялся над кораблями. Матросы десятками выбрасывались за борт, но и там не было спасения. Пчелы с завидным упорством поджидали нырнувших людей, жужжа над поверхностью воды.
– Капитан, поднимайте паруса, и полный вперед, – сказала подошедшая девушка, рассеянно поглядывая по сторонам.
– Да-да, конечно, – несколько заторможенно отозвался Ковенто.
– Боцман, мать твою вперехлест, команду на ванты, поднять паруса!
Засвистела дудка, кое-кто из замешкавшихся матросов получил линьком по заднице. Свежий ветер наполнил паруса, и «Черепаха», скатившись по пологой волне, рванула к горизонту, оставляя горемык-пиратов за кормой.
Теперь команда поглядывала на Маху с опаской, избегая кидать откровенные взгляды, что весьма огорчало девушку. Ковенто осмелился спросить:
– А что, пчелы так и будут жалить разбойников, пока всех не изведут?
– Нет, капитан, еще немного, и они исчезнут. Вполне вероятно, часть пиратов спасется.
– Да уж, – задумчиво протянул Леон, – хороший урок злодеи получили. И много у тебя в запасе таких штучек? – спросил он Маху.
– Небольшой запасец есть, – непонятно от чего смутилась девушка.
Дальше плавание вошло в обычную колею, от жары спасались под тентами, раскаленную палубу матросы окатывали водой каждые полчаса. Из щелей обшивки закапала растаявшая смола. Солнце большей частью стояло в зените и палило нещадно. В самое пекло выручала Маха, создавая над кораблем прохладный микроклимат.
Леон с некоторых пор стал выяснять у девушки по поводу магии, коей она владела. Сначала та отделывалась отговорками, а когда землянин припер ее к стенке – научи, мол, да покажи, – вот тогда она и выдала:
– Простите, командир, но не могу. Плата будет слишком высокой.
Леон загорелся: что за плата? А услышав ответ, всерьез пригорюнился. За владение магией Божьих воинов нужно прослужить не менее пяти лет на Черной планете – родине девушки.
С тех пор Леон о магии не заикался, впрочем, столкнуться с ней пришлось, причем в самый трагический момент.
Пошел второй месяц плавания, океан у Леона сидел уже в печенках. Все байки и анекдоты порассказаны, от безделья землянин принялся учить Маху русскому языку и грамматике. Вскоре к ней присоединился Ковенто, а затем, к всеобщему веселью, и попугай, частенько получавший щелбаны от Леона за свой болтливый язык.
К исходу второго месяца наконец спала жара, люди оживились. Ветер заметно посвежел. Капитан Ковенто объявил о скором окончании пути.
– Отчего такая уверенность? – полюбопытствовала Маха.
– Чайки, госпожа. Видите точки у горизонта?
– Ура-а-а!
Леон с подругой пустились на мостике в пляс.
– Капитан, прикажите подать вина. Гуляем, господа.
