– Живо! Скотина беременная! Где твой напарник?! Бегом! – стек больно хлестнул по ягодицам солдата.
Сержант бежал следом, подгоняя Инга, пока тот не догнал своего номера первого. Худой жилистый Юли Витара катил пулемет точно в десяти шагах за пехотной цепью, как того требовал устав. Во взводе все удивлялись выносливости Витары. Невысокий остролицый паренек казался семижильным. На фоне высоких широкоплечих ребят с рабочих окраин Херсы он выглядел замухрышкой, но при этом отличался феноменальной выносливостью. Деревенский паренек легко переносил тяготы армейской службы. Даже безостановочный марш на пародвиге ему дался легче однополчан.
– Подтянуться! – это уже мастер-сержант Ливен трусит вдоль строя.
На фоне безусой молодежи он казался патриархом. В свои сорок отдавший службе двадцать пять лет Ливен мог заткнуть за пояс любого из своих солдат. В армии такие мастер-сержанты и унтера ценятся на вес золота. Даже сейчас, после тяжелого марша, он выглядел свежим, подтянутым, легко бежал с винторезом в руке и вещмешком на плечах.
– Сбавить шаг! – скомандовал прапорщик. От этих слов солдаты подбодрились.
Последние сто шагов до деревьев шли медленным шагом, отдыхая, восстанавливая дыхание после бега по густой траве. Солнце цеплялось за горизонт. Накрапывал мелкий дождичек. Инг Майр надеялся, что взводный разрешит привал. Не зря же они свернули в сторону от дороги? Нет, у командиров другое мнение. Людям даже не дали вытянуть ноги, их сразу погнали окапываться.
– Я сдохну, – проворчал Майр, волоча ноги.
Мастер-сержант уже скрылся за деревьями. Побежал размечать линию стрелковых ячеек. Даже самый упертый унтер понимал: сейчас солдаты не в силах вырыть нормальную траншею. Только неглубокие окопчики для стрельбы лежа.
Майр догнал Витару только на спуске. Солдат грохнул наземь короб с лентами, поправил винторез на плече, хотел было облегчить душу бранью, но слова примерзли к языку. Он выпрямился и уставился на открывавшийся с холма вид.
Зрелище, достойное упоминания. Внизу расстилалась обширная равнина. Закатное солнце освещало городские кварталы, рабочие поселки, отдельные районы с особняками, кирпичные стены заводов, устремленные в небо трубы. Чуть левее возвышались терриконы отработанной руды и какие-то железные конструкции. Большой раскиданный на огромной площади город. Целый промышленный район. Дома, заводы, железнодорожные станции, водонапорные башни, корпуса, дороги, перемежаемые редкими рощицами и парками.
– Не спи. Где твоя лопата, солдат?
– Так точно, даур прапорщик! – слова офицера еще продирались сквозь сознание, а тело сработало само на рефлексах. Майр вытянулся по стойке «смирно».
– Помоги напарнику, – прапорщик Гард хлопнул солдата по плечу. – Чем быстрее выроете позицию для пулемета, тем скорее пойдете отдыхать.
– Так точно!
Инг скатился вниз, туда, где у подножия холма окапывался взвод. Юли уже срезал дерн и вгрызался лопатой в каменистый грунт. Позицию для пулемета мастер-сержант Ливен наметил чуть выше по склону за стрелковой линией. Инг положил рюкзак под куст дикой вишни, пристроил сверху «Ремиган» и отстегнул от пояса лопатку.
– Расширяй сбоку, – буркнул Юли, не поворачивая головы.
– Подвинься.
Инг вогнал лопату в землю. Послышался противный скрежет. Копать было тяжело. Глина и камни. Вдвоем они промучились до ночи. Даже не заметили, как солнце скрылось за горизонтом, озарив последними лучами город на равнине. Работали в темноте, благо ветер разогнал облака, звезды на небе давали какой-то свет. Со всех сторон слышались звяканье инструмента, скрежет, тяжелое дыхание и негромкая беззлобная ругань товарищей. Иногда между окопов проходили прапорщик или мастер-сержант.
Наконец, солдатам удалось углубиться на полшага, так как землю выбрасывали на бруствер, получилось даже глубже. Юли еще подкопался под склон, там земля была мягче. Так постепенно можно будет и нормальный окоп вырыть. Они втащили пулемет и поставили его за бруствер. Места еще достаточно, на двоих хватало.
Инг принес свой рюкзак и улегся сверху. Ноги гудели, ладони горели огнем. Тяжелый день выдался. Не успел солдат закрыть глаза, как его разбудили шаги. Прапорщик Гард окинул взглядом позицию, недовольно поморщился, но отправил солдат наверх, к рощице за холмом.
Возвращались Инг и Юли не одни, в гору поднимался почти весь взвод. На позиции оставили только немногочисленных часовых. Подъем вышел тяжелым и долгим, люди спотыкались, скользили по мокрой траве. Все слишком устали за этот день. Ноги не держали. Наконец, и эта пытка закончилась. За высоткой людей ждали полевая кухня и палатки. Тыловики подсуетились. Да, и у солдат бывает праздник. Наевшись до отвала горячей каши с салом, Инг пришел к выводу, что не так уж все и плохо. Войну можно перетерпеть, если кухня не потеряется.
Утром Инга Майра разбудил рокот орудий. Брум! Брум! Два выстрела один за другим. Солдат перевернулся на бок и закрыл голову гимнастеркой. Не помогло. Стреляли где-то рядом. Судя по звуку, дивизионная шестидюймовка. Характерный голос дальнобойной тяжелой пушки.
Заснуть не удавалось. Бесполезно это. Костеря артиллеристов на чем свет стоит, спотыкаясь о товарищей, солдат выполз из палатки. На улице сумрачно. Над головой серая хмарь. Холодно. Ребята вяло переругиваются и бродят по лагерю. Вместе с другими бедолагами Инг поплелся умываться. Когда
