колдунов, местную церковь, точнее сказать конгломерат жрецов или, если угодно, священников Великой Девятки и так называемых младших богов, а также высшую аристократию, которая в значительной части пересекалась с магами, достоверной информации предоставляли крупицы. Агентура действующих в государствах резидентур, не повышая стократно риски провала, плавала слишком мелко. У работающих на Хейене шпионов для проникновения в весьма закрытые для посторонних круги просто не было достаточного времени. В настоящий момент практически всю информацию стопроцентной достоверности давали технические средства.
В войне и интригах всех против всех войти в доверие и использовать кого-либо из высших сословий оказалось очень непросто. Чтобы вербовать слабые звенья, требовалось толкаться локтями с другими желающими – при великолепных шансах напороться на провокатора. Иваныч, действовавший под самой надежной для нас личиной – купца, с его слов, на этом и погорел. Нудноватый «Петров» пытался стать своим в обществе под легендой ищущего лучшей доли иностранного дворянина средней руки и спалился куда более позорным образом. Когда мелкие неувязки поведения превысили некую критическую массу, в нем просто заподозрили самозванца. В сословном обществе это грех страшнейший, и быть бы Александру Яковлевичу запоротым кнутом насмерть либо ободранным заживо, если бы взявшие его в оборот стражники не облажались, столкнувшись с куда более зубастой рыбой, чем ожидаемый ими мошенник.
Впрочем, меня эти сложности в данный момент волновали слабо. Все, что меня заботило, это пулемет ПКМН на бортовом шкворне, к которому меня поставили по боевому расчету. В герметичных кранцах каждого из двух пулеметов лежали по три тысячи снаряженных в ленты бронебойно-зажигательных патронов, на кронштейнах вместо штатного ночника стояла четырехкратная оптика. Ночными прицелами пулеметы не обеспечивались, для их применения считалось достаточным катерного прожектора и подсветки прицельной сетки. Чтобы убивать из темноты, катеру было достаточно стабилизированного крупнокалиберного пулемета огневого модуля.
Уничтожение трех кораблей и убийство, возможно, нескольких сотен моряков никого на «Летучем голландце» особо не заботило. Можно было сказать, что все прониклись духом прототипа. Моральная накачка, в том числе с использованием записей художеств жителей архипелага в боевых походах и нисколько не лучших развлечений их жертв с материка, расчеловечивала нашего противника просто на ура. Шансов выжить на том расстоянии от берега, что мы рассчитывали их встретить, ни у кого просто не было. Практически то же самое, что по мишеням пострелять. Никто, включая базу, даже не удивился, что Николай Александрович Волков как первый после бога отказался от помощи.
Волнение на море оценивалось в четыре балла, ветер нашим гостям не благоприятствовал, солнце уже садилось, поэтому Волков решил не торопиться и уничтожить все три корабля с наступлением темноты. Благо они к тому времени должны были лечь в дрейф или, нащупав лотами дно, на якорь, – без радиолокаторов и ночной оптики вблизи берега ночами ходят либо очень самоуверенные моряки, которых иногда обзывают идиотами либо самоубийцами. У нас был низкий и со знанием дела камуфлированный быстроходный катер, не привязанный к направлению ветра, контролирующий обстановку бортовой радиолокатор и средства ночного видения. Подойти к жертвам с тёмной стороны горизонта не представляло никакого труда.
Когда этот план был принят к исполнению, всё шло как по маслу ровно до тех пор, пока силуэты всех трех кораблей не попали в объектив инфракрасной камеры боевого модуля. Данные РЛС об одном большом корабле и двух малых оказались, мягко говоря, неточными. Вместо предполагаемой жертвы типа «каракка» или более легкой и скоростной «каравеллы» в сопровождении двух малых «бригантин» телеметрия показала три корабля практически с одинаковыми габаритами. Размеры, благодаря отражаемой на мониторе прицельной сетке пулемета, с поправкой на дистанцию можно было оценить довольно свободно. Во всяком случае, мне.
Немой вопрос, не дожидаясь, пока его озвучат, развеял высунувшийся из рубки командир катера:
– Вот так, мать твою, и живем с этой новейшей техникой. Готовьтесь пострелять, там три большие каракки. Опять щиты и доспехи отражателями отработали.
Ситуация прояснилась. Что он имел в виду, вполне было понятно – дерево, пусть и мокрое и щедро пробитое гвоздями, сравнительно плохо отражает сигнал радиолокационной станции. Однако, если на дереве развесить некоторое количество хорошо отражающих радиосигнал предметов, радиолокационная заметность судна вырастет в разы. В данном случае один кораблик светился в лучах РЛС как елка, а вот два других, манкировавшие боеспособностью, гораздо тусклее. Так как типичные размеры здешних судов были известны и появление так называемых «галеонов» практически исключалось, РЛС-ники вполне обоснованно пришли к выводу, что следует один крупный корабль и два маленьких, – выковыривать «сервов», прячущихся в узостях и на мелководье. Короче говоря, облажались с интерпретацией полученной информации.
Самые распространенные корабли дальней морской зоны данной цивилизации Волков именовал каракками с полным на то основанием. Насколько я нашел информации в собираемой годами папке «Библиотека» своего ноутбука, подтвердилось, что схожесть задач нередко приводит к полному копированию путей их решения. В данном случае сходство идей и их исполнения демонстрировали силуэты весьма распространенных среди пиратов архипелага двухмачтовиков. Каракками их наши моряки назвали за высоченные носовые и кормовые надстройки. В земной истории данный инженерный изыск кораблестроения англичане именовали «башнями».
«Каравеллами» наши моряки определяли суда схожих с каракками размеров, но с несколько пониженными надстройками и большим соотношением длины к ширине. Эти лоханки уступали караккам по грузоподъемности и конструктивной защищенности, но превосходили по скорости и управляемости.
Во времена, когда достаточно большие и мореходные суда уже изобрели, а пушки были редкостью и оружием удачного выстрела, основным средством
