Догоняя этого, ещё не знающего, что он покойник, мертвеца, Волков уже не прятался. Катер, вздрагивая на волнах, рвался вперед на максимально возможной скорости. Народ, поминая Волкова разнообразным, но неизменно добрым словом, полез пристегиваться.
– Проснулся…
Замечание было риторическим, но избавившийся от полудремы Блохин все же решил на него ответить:
– Теперь можно. Если бы им сразу ума хватило разойтись, резче действовать бы пришлось. И даже тогда кто-то мог уйти. Типа как на той шлюпке, матросня с которой вас чутком не порубила.
– Считаешь, что недобитки?
– А кем ещё мне их считать? – Блохин безразлично пожал плечами. – Дерево радиолокатор плохо видит. Железо на дно и помехоподавление сигнал от шлюпки, как от волны, потрет.
Услышавший Блохина Астапов лениво повернул к нему голову:
– Ошибаешься, Михалыч. Это не наши пассажиры.
– Да ну?
– Сугубо левые жертвы местных тёрок. Точно.
– А…
– Наши шпиёны их разрабатывают. Шубин лично мне капучино сварил, в благодарность за то, что мальчишку пожалел. Из старшего брата верёвки теперь можно вить.
– Хм…
На мониторах заметалось изображение, камера огневого модуля катера искала цель.
Экипаж этого корабля не пожелал ни бежать, ни умирать безнаказанно. Они не знали, что шансов у них нет.
Хотя с другим противником, возможно, и прокатило бы. Чтобы вырваться из той трясины, в которую их засасывало, это, пожалуй, был единственный возможный выход. Кроме как пуститься к Монтелигере вплавь.
Прикрываясь от нас своим корпусом, с каракки просто-напросто спустили набитую людьми шлюпку и отправили ее скрывающемуся в темноте преследователю на перехват. Насколько можно судить, они надеялись на контратаку, пока катер, уравняв скорости, будет расстреливать корабль. К их несчастью, вполне понятное для абордажной группы желание защититься от железа противника погубило идею в зародыше. Набитая полутора десятками людей в доспехах шлюпка представляла собой один сплошной радиоотражатель.
Волков даже не дал далеко отойти ей от каракки. КПВТ наверху плеснул длинной очередью, и от скученных на маленьком суденышке людей полетели клочья. Второй очереди не понадобилось. Через сорок минут за шлюпкой последовал и спустивший ее корабль.
Николай Александрович вышел в «салон» и присел на одно из сидений:
– Каким все-таки грязным делом нам приходится заниматься…
Никто не ответил. Волков закончил фразу:
– Иногда кажется, что кокаин из Колумбии возить было бы чище.
Ответил, как ни странно, все тот же согласно ему кивнувший Блохин:
– Ну, столько крови там бы мы точно не лили.
Было такое ощущение, что Волков сейчас плюнет на палубу. Сдержался.
– Михалыч! – Пауза. – Иди ты в задницу! Умеешь же в душу насрать!
Блохин хмыкнул. Пришедший в себя после приступа самоедства Волков опять настроился на деловой лад:
– Григорьич, выпинывай мангруппу наверх. Сейчас будем вылавливать пленных.
Грустно улыбающийся Астапов развернулся к нам на своем кресле и, хлопнув в ладоши, развел руками:
– Слышали приказ командира корабля, мои кровожадные боевые друзья?
Вылавливать пленных собирались банально – багром и спасательным кругом на веревочном конце. Разносимых волнами голов уже наблюдалось далеко не так много, как можно было ожидать, поэтому особые сложности от выполнения задачи не ожидались.
Собственно, после того как мы осветили прожектором цепляющуюся за срубленную рею парочку, нужная нам тройка пленных нарисовалась сама. Причем с реи там оказался только один матрос, которого поставленный на багор Бобков вытащил, зацепив крюком за шиворот рубахи. Второй, испугавшись прожектора, что-то заорал и мгновение спустя пропал под накатившей волной. Бульк – и человек исчез, будто его никогда не было. Двое остальных, крича и махая руками, выплыли из темноты сами. Вышедший с нами наверх Волков усмехнулся:
– Вытаскивай, эти сообразительные ребята нам, безусловно, пригодятся.
Сообразительных ребят, вытащив из воды на катер, уложили на палубу и заковали в наручники.
– Тащите их вниз, уходим. Для остальных запас везения сегодня кончился…
Первый пленный уже был в кубрике. Волков нырнул в люк, вслед за ним в кубрик спустились Астапов и Блохин. Сбросили вниз второго пленного, я и
