Бобков подали третьего. Стоявший у люка Гена тоже нырнул вниз.
Сзади как-то громко плеснуло, и я, поймав краем взгляда движение на кормовой площадке, оглянулся туда.
Освещенный отсветом прожектора и льющимся из открытого люка светом, на корме катера вставал на ноги человек. Крепкий жилистый мужчина с длинными мокрыми волосами, стянутыми таким же, как у моего «крестника», головным кольцом, и взглядом, как у стволов двустволки. На уровне живота, вытянувшись в моем направлении, холодно блестела полоса меча.
События пошли, как раскадровка старого кинофильма. Я почему-то не сообразил заорать, только схватился за пистолетную рукоять висящего на левом плече АКС и, разворачивая его стволом в сторону появившегося противника, инстинктивно попытался разорвать дистанцию. Мысль о крике полностью заглушила инстинкт выживания – я знал, что мой враг не понимает, что такое автомат, я слишком близко и мне надо успеть скинуть предохранитель и передернуть затворную раму…
Практически мне это даже удалось, единственное, чего я не успел, это нажать на спусковой крючок. Левая рука человека дернулась в моем направлении, и мне прямо в лицо полетело маленькое, белое от содержащегося в нём жара солнце.
Вспышка! Окативший лицо и руки нестерпимый жар… Палуба под моей спиной… Переходящее в боль жжение от лица и рук… Лязг захлопнувшегося люка где-то под ногами… И видимая сквозь застилающие глаза слезы фигура рядом, взмахнувшая блеснувшей в свете прожектора металлической полосой… Туф-туф-туф… туф-туф-туф-туф!
Я так и не вспомнил, как у меня в руке очутился лежавший в набедренной кобуре глок. Он просто уже был там, и я, направив ствол в направлении возникшей рядом со мной фигуры просто давил и давил на спуск, пока она не исчезла…
Глава IV
Сидящий на стуле рядом с кроватью Александр Яковлевич «Петров» привычно нудно расспрашивал об обстоятельствах стычки. При этом совершенные нами при захвате пленных ошибки его как таковые не интересовали. Нудный хрен не более чем задался задачей восстановить ход событий при проникновении дядьки с мечом на катер чуть ли не посекундно.
– Яковлич… Тебе это не надоело? Да не могу я никаких подробностей больше вспомнить! Стычка сколько времени заняла? Секунд десять – пятнадцать? Если я тебе подробности начну из пальца высасывать, сам в своих штанах запутаешься. Чем тебе нашлемной камеры не хватает?
Яковлевич брезгливо поморщился:
– Положено так, Сергей. Регламент действий при чрезвычайном происшествии составляли люди поумнее нас с тобой. – Но довод к сведению он принял и выключил диктофон.
– А в чем ЧП? Расслабились и пловца прозевали? Это бы рано или поздно случилось, как мозги не трахай. Вообще, не швырялся бы этими огненными шарами, пристрелил бы его, и всё кончилось не начавшись.
Астапов, Волков и даже Блохин свой первичный маленький сеанс большого секса за данное чрезвычайное происшествие получили буквально сразу же по прибытию, пока меня тащили в помещение медицинского пункта к срочно поднятым из постелей медикам. О разборках причин появления «этого чудом всех на катере не пошинковавшего зловещего гомосексуалиста» меня давно уже известили, причем сами же главные жертвы порки. Осознавая свою вину, к попыткам надругательства над собой главные фигуранты относились с юмором.
– Если тебе угодно, в шарике и ЧП. Тебя ещё наши ученые будут опрашивать, не волнуйся.
– Хм-м…
– Что хм-м, Седых. У тебя ведь техническое образование? С физикой нормально было?
– Даже хорошо. И?
– Что такое плазма, хорошо помнишь?
– Ты про четвертое агрегатное состояние вещества?
– Оно самое. Не хочешь рассказать, каким образом хотя бы принципиально можно создать из раскаленного ионизированного газа изолированный от среды компактный шарик и запустить его в нужном направлении? Чтобы он там взорвался?
Правильно оценив заминку, даже, несмотря на мою опухшую и обмазанную физиономию, Александр Яковлевич победно ухмыльнулся.
– Вот то-то же. Этот мир – до сих пор одна сплошная загадка, чем больше роем, тем больше невероятного открывается.
Скрипнула дверь, в палате появился «Сидоров».
– Здорово, инвалид.
Я в брежневском стиле помахал посетителю рукой. Тот с громким выдохом рухнул на стул рядом с кроватью и сразу взял быка за рога:
– Ты нам нужен.
Я устало пожал плечами и растекся на подушке.
– Ты же, Иваныч, не отстанешь?
– Конечно, нет, – заулыбался Василий Иванович. – Говорю же, нужен ты просто позарез.
Я вздохнул:
