Проснувшись рано утром с легким похмельем, я наспех собрала небольшой чемодан, отдав предпочтение больше разным кофтам и джинсам, чем платьям и юбкам. Туда же отправились стандартный косметический набор и дежурный купальник.
Мне нужно было заехать на работу и дать Энн все распоряжения, плюс надо было убить как-то несколько часов до рейса. Вновь шел дождь, и я молилась, чтобы это не помешало вылету самолета.
– Привет тем, кого еще не смыло, – поздоровалась я, когда зашла в лавку.
– Ты сегодня рано, – сказала она, взяв у клиентки средних лет деньги.
– Не обольщайся, я сегодня улетаю в отпуск.
– Спасибо, хорошего вам дня, – обратилась она к клиентке, а затем повернулась в мою сторону: – Так, кажется, мне и правда стоит подумать о своем деле. Можно же будет брать отпуск, когда захочется.
– Прекращай. Мне это необходимо.
– Да понимаю. Сама тебе хотела предложить взять перерыв. Куда летишь?
– На Сицилию. – Я улыбнулась и прошла за стойку, чтобы спрятать там чемодан.
– О! Сицилия! Италия! Mamma mia! – воскликнула Энн и скрестила три пальца правой руки на манер итальянки.
– Она самая. Что тебе оттуда привезти?
– А в твой чемодан поместится милый итальянский мальчик? Ну, чтобы погорячее.
– Насколько горячее? – спросила я и повесила куртку на вешалку возле входа.
– Ну, такой, чтобы в собственном соку.
– Хорошо. Вино и сладости подойдут?
– Эх-х-х, лучше бы мальчика, но тоже неплохо. А с кем ты, кстати, летишь?
– Одна, – сказала я и была рада, что не стою в этот момент к ней лицом. – Знаешь, хочется привести душу в порядок. А в этом городе не получается.
– Понимаю. Будешь чай? – предложила она, чтобы соскочить с щекотливой темы.
– Утро же! Кофе, только кофе.
Пока мы пили кофе, обслуживали клиентов и переносили из подсобки новые цветы, я попутно давала ей указания и упомянула, что билет я взяла в один конец. Но планировала отсутствовать не более двух недель. Ей, по сути, мои руководства и не совсем были нужны, но это было скорее поводом поговорить о чем-то, что не касалась моего отлета.
Энн пошла на обед, а я поливала из аэрозоля бутоны лилий, когда у входа прозвенел звоночек, обозначающий, что кто-то открыл дверь и вошел в нее. Когда я оборачивалась, с моих губ уже почти вырвалось дежурное «Добрый день! Чем могу помочь?», но я замерла в безмолвии. На пороге магазина стоял Бен. Он смотрел на меня и не шевелился. Я тоже стояла как вкопанная. Я боялась пошевелиться и спугнуть его, словно я была охотником, а он диким зверем.
– Как поживаешь? – спросил он и, наконец, сдвинулся с места и пошел по направлению ко мне.
– М-м-м, – я не могу подобрать слов на такой простой и обыденный вопрос. – А ты?
– Похоже, что так же, как и ты. Ты одна тут?
– Сейчас да. Энн, помощница, пошла на обед.
– Понятно, – он залез в карман, вытащил зажигалку, но сигарет не достал. Просто нервно чиркал ей без всякой причины. – Я вообще не знаю, почему пришел. Просто внутри что-то сказало, что мне нужно зайти к тебе.
– Что-то случилось? – спросила я.
– Да. Но я здесь не поэтому, хотя чувствую, что ты должна знать.
– Знать что? – спросила я, затаив дыхание.
– Бриджит. Она… она умерла, – сказал он и сильно закусил губу. Видимо, для того, чтобы не заплакать.
– О боже! – воскликнула я и, не в силах сдержать себя, крепко обняла его.
Сначала он никак не отреагировал и стоял с опущенными руками. Но как только я обняла его еще крепче, он прижал меня к себе, и я почувствовала, что место на шее, куда он прислонился лицом, стало влажным. Мужчины не плачут, как нам известно. Но каждый мужчина – человек. А люди, те, у кого есть сердце, обречены на эмоции. И Бен не исключение.
Когда он убрал голову с моего плеча и немного отстранился от меня, я увидела его лицо и не сразу поняла, в чем дело. На его лице была улыбка. А слезы, что лились по его щекам, были слезами счастья.
– Бен, ты в порядке?
– Да. Теперь да. Возможно, это покажется тебе диким или, того хуже, ты посчитаешь меня ненормальным, хотя в любом случае не тебе меня судить,
