только мы прекратили пытаться производить впечатление абсолютных пофигистов и делать вид, что мы тут вообще случайно встретились, все пошло гораздо легче. Хотя, может, мы еще просто выпустили яд. А может, во всем виновата шутка про мое нижнее белье. Или мы просто выпили. Думаю, все вместе. Но то, что мне комфортно и интересно с этим человеком, я поняла сразу, как только поймала себя на мысли о том, что мы в ресторане совсем одни. Вот так мне кажется, хоть это и не так. Мы абсолютно ничего не замечали, жадно вслушиваясь в слова друг друга. Ловили каждый жест или взгляд, брошенный вроде как невзначай. Но все равно каждый из нас немного играл. Уже не из желания произвести впечатление. Просто защитная реакция, выработанная годами. Так мы оба чувствовали себя в безопасности. Это не было лицемерием, мы говорили, что думали. Но все равно оставляли себе место для маневра просто так, на всякий случай.
Когда Бен рассказывал одну смешную историю об одном из его студентов, к нам подошел официант и спросил, готовы ли мы. Бен кивнул, а я спросила, к чему это мы готовы? Бен заговорщически подмигнул мне и сказал:
– Сейчас сама все увидишь.
Официант отошел на несколько шагов от нас и включил плазменный телевизор, что висел сбоку от меня на одной из стен. Некоторые из посетителей прервали свои разговоры и тоже устремили свои взгляды на экран. На изображении было что-то среднее между джунглями и саванной, я точно в этом не разбираюсь, но уверена, что это было не Чикаго. Больше похоже на Азию, чем на Африку. Камера перевела ракурс и сфокусировалась на стаде буйволов. Они смиренно паслись возле небольшой реки и не замечали, что их снимают. Спустя несколько секунд уже другая камера показала, как в гуще травы затаился тигр. Его яркий окрас красиво смотрелся на фоне насыщенно зеленой травы, а когда камера приблизилась и крупным планом показала глаза, от них невозможно было отвести взгляд. Это были глаза расчетливого хладнокровного убийцы, который в данную минуту выбирал жертву и рассчитывал все до мельчайших подробностей. Он, не моргая, смотрел туда, где стояли буйволы, и выжидал момент. И как только один из них подошел к водопою и принялся жадно пить, тигр выскочил из своего укрытия и за несколько прыжков достиг своей жертвы и вцепился в ее шею. Его пасть так плотно сомкнулась на шее буйвола, что сразу стало понятно, кому сегодня жить, а кому суждено умереть. Тигр лишь сильнее сжимал челюсти, душа добычу. Остальные буйволы не решились помочь своему собрату и лишь смотрели на это все с безопасного расстояния. Камера крупным планом показала глаза буйвола, которые были полны печали и обреченности. Он даже не мог пошевелиться или что-то предпринять. Казалось, он прощается с этим миром и благодарит его за все. А еще видно, что ему очень и очень больно. Глаз тигра не видно, зато его мышцы так напряжены, что их видно через шерсть. Он уже знает, что победил, остается только закончить и как следует полакомиться.
Через две минуты буйвол все же сдался и замертво упал на землю. Тигр удостоверился, что он не притворяется, и уже был готов приступить к трапезе, как раздался выстрел. Затем еще один и еще. От испуга эта большая хищная кошка убежала в гущу леса, бросив свою добычу. Другая камера показала, как несколько мужчин на джипе с открытым верхом подъехали к туше буйвола, погрузили в багажник машины и привязали какую-то бирку на его разодранную шею. Камера приблизилась и показала крупным планом надпись на бирке – «Кости. Чикаго».
Видео закончилось, официант выключил телевизор, а двое других поставили нам на стол тарелки с большим и сочным бифштексом. По виду это напоминало мясо… буйвола. И только теперь я поняла, почему нам показали это видео. Я смотрела на тарелку, потом посмотрела в сторону выключенного телевизора, потом на Бена и снова на блюдо.
– Да, ты правильно поняла. Это тот самый бизон, – сказал Бен, взяв в руки нож.
– Когда было сделано видео? – спросила я.
– Сегодня утром. Все хорошо?
– Хм, – я задумалась ненадолго. – Да. Выглядит это аппетитно. Но я в замешательстве.
– Давай так: ты попробуй, а потом я тебе все объясню. Хорошо?
– Хорошо. Я жутко голодная, – сказала я, и это было правдой. Я действительно проголодалась.
– Приятного аппетита, – сказал Бен и вонзил острый нож в мясо.
Я, все еще пребывая в шоке, взяла нож и вилку в руки, воткнула вилку в мясо и отрезала ножом кусочек стейка. В месте разреза немного потекла кровь.
В моей памяти тут же вспыхнуло видео, что я только что посмотрела, а также воспоминания о том, как я вонзала нож в своих жертв. Правда, когда я это делала с ними, кровь хлестала гораздо сильнее. А тут был стейк, моей любимой средней прожарки. Я незамедлительно отправила кусочек себе в рот и, не удержавшись, застонала. Это было чертовски вкусно. Гармония и такое удовлетворение, словно когда ты примеряешь новое платье и оно тебе везде впору. Это безграничное гастрономическое удовольствие меня так оглушило, что я не сразу услышала вопрос Бена.
– Что, прости? – переспросила я.
– Тебе нравится?
– О! Еще как! – я проглотила кусочек и, наконец, смогла говорить. – Словно повар знал меня всю жизнь. Это нереальное что-то.
– Поверь мне, ты можешь искать всю жизнь, но лучше не найдешь, – произнес Бен и подлил мне вина.
– А теперь рассказывай, – сказала я и вновь отрезала себе кусочек. На этот раз побольше.
– Ну, я думаю, о многом ты догадалась. Но если подробнее, то происходит все следующим образом: охотники следят за тигром. Они смотрят за тем,
