– Ты лучшая! – сказал он, взял меня ладонями за лицо и поцеловал.
– Но позвони, как сможешь. Я переживаю.
– Постараюсь, – сказал он и выскочил из двери.
Я могла бы убить его прямо сейчас. Это было бы идеально. Никто не знает, что он у меня. Последний звонок по телефону был, скорее всего, от какой- то шлюхи, можно было бы свалить все на нее, а главное, я хочу, чтобы этот мудак сдох. Чтобы он истекал кровью на моих глазах. Чтобы последнее, что он увидел, – это лицо девушки, которой нельзя врать. Но какое-то непонятное чувство остановило меня. Мне нужно было убедиться.
Отреагировав и взвесив все за секунду, я подбежала к плите и выключила все конфорки. Затем наспех накинула коричневое пальто, взяла сумку, закинула в нее баллончик с «медвежьим спреем», большой кухонный нож, сигареты и перчатки. Решив не тратить время, бегом сбежала по лестнице и открыла дверь дома, что выходила на улицу. Как я и думала, приехав ко мне на метро, он сейчас стоял на обочине и ловил такси. Он заметно торопился и много раз чиркал зажигалкой, пока ему не удалось прикурить. И по закону подлости, как только ему это удалось, подъехало свободное такси. Даже два. Так что, как только он сел в первое, я стремглав бросилась ко второму и, заметив, что на него нацелилась высокая блондинка, увешанная пластиковыми пакетами из дорогих бутиков, я с силой оттолкнула ее, да так, что она упала на землю и приземлилась на задницу с криком.
– Вон за тем такси! – воскликнула я, указывая водителю на отъезжающую машину, в которой был Бен.
– Куда? – переспросил меня водитель.
– Вон! За! Тем! Такси! – по слогам прокричала я, еще раз указывая направление.
– В этом городе сплошные психи, – сказал таксист, но наконец тронулся с места.
Проклиная губернатора штата и его запрет на курение, я никак не могла успокоиться и чувствовала кровь, что бурлила по моим венам и заставляла их вздуваться. Чтобы хоть как-то себя успокоить, я залезла в сумку и взялась за холодную рукоять стального ножа. Это меня успокаивало и придавало уверенности. Я должна, черт возьми, убедиться, что он такой же мерзкий лжец, как и все остальные. Тогда я смогу разделаться с ним как захочу. И его боль будет невыносимой.
Когда я во всех красках представляла, как заставлю Бена мучиться в предсмертной агонии, водитель сообщил мне:
– Они тормозят.
Я увидела, как машина, в которой ехал Бен, остановилась, и он вышел из нее. Кинув взгляд на счетчик, я полезла в сумку, достала из нее деньги и без сдачи отдала их шоферу, как только выбралась из машины.
Я ожидала увидеть гостиницу, дом, ресторан, что по логике вещей было уместно. Но это оказалась клиника. Та самая клиника, в которую я отвезла Бена, после того как его избили. Да, хорош! Видимо, тут же подцепил себе медсестричку, стоило мне уйти. Ну, держись, дорогой, тебе осталось недолго.
Стараясь двигаться как можно незаметнее, я вошла за ним в здание клиники и шла от него на безопасном расстоянии. Ну, вот почему, почему, так много издеваясь над несчастными женами, которые в этот день выслушивают от своих мужей небылицу про затянувшиеся совещания, которые на самом деле являются свиданиями с любовницами, я вдруг оказалась одной из этих жен? Что со мной не так? Что в ней, кем бы она ни была, будет лучше, чем во мне? Стоп! Что это я? Почему я вообще себя с кем-то сравниваю? Черт, я потеряла контроль. Главное – не убить его прямо тут, на глазах у свидетелей. Мелькнула мысль переслать имя этого засранца старине Мерфи, но в последний момент меня что-то все же удержало.
Бен зашел в лифт. Я дождалась, пока двери закроются, и посмотрела, до какого этажа он поднимется. Руку в сумке было держать уже слишком опасно, поэтому я достала одну из сигарет, распотрошила ее на ладони и закинула табак себе в рот. На вкус он был ужасный, горький и неприятный, но мне нужно было хоть что-то, чтобы унять дрожь в руках.
Лифт остановился на девятом этаже. Я тут же нажала на кнопку вызова и принялась ждать. Выплюнула мокрый табак в угол, достала жвачку, которая валялась у меня в сумке без обертки, и с неистовой жадностью принялась жевать ее. С виду я походила на сбежавшую из психиатрического отделения. Но это было ничто по сравнению с тем, что у меня творилось внутри. Словно чужой голос призывал меня расправиться с этим мерзким, лживым проходимцем, которому я за долгое время скептичного отношения к людям поверила. Так сложно заслужить доверие, но чтобы потерять его, порой нужны лишь секунды. Открылись двери лифта, я зашла и нажала на кнопку девятого этажа.
Пока я ехала, я даже не знала, что скажу Бену, если вдруг случится, что он меня увидит. Если мои подозрения подтвердятся, как только я все увижу, то постараюсь тут же убежать отсюда. Но если он меня заметит, надеюсь, у меня найдутся силы, чтобы не вспороть ему горло прямо посреди холла клиники.
И вот он, судный час. Двери лифта раскрылись, и я вышла. Как я поняла, это было отделение интенсивной терапии. Было уже поздно, и почти во всех палатах было темно. И только в одной палате из щели в двери виднелась полоска света. Туда я и направилась, понятия не имея, что меня там ожидает. Было так тихо, что я слышала стук своего учащенно бьющегося сердца. Словно эхо, оно разносило всю ту тревогу, что у меня накопилась внутри со времени того звонка.
Я встала возле двери, глубоко вздохнула и тихонько приоткрыла ее. В комнате был Бен, его пальто было неаккуратно скинуто на кровать. А сам он сидел, поглаживая по щеке молодую девушку, что лежала на кровати. Только вот это была не сексапильная медсестричка. И даже не врач. Это была маленькая девочка с тоненькими короткими волосами, которой на вид было не больше четырнадцати лет. И я готова поклясться, что она была точной
