В итоге я ушла.
Я не могла больше выдержать ни секунды. Ну а что мне было делать? Убить иллюзию сестры?
Я развернулась на пятках и затопала по лестнице вниз, сунув руки в карманы и повесив голову. Ноздри забил запах лавандового смягчителя для простыней.
По пути на улицу я захватила пончик. Он был в пакетике, лежал на столе у вазы с пыльными цветами.
Кофе, стоявший рядом, я тоже забрала.
На стаканчике отпечаталась кораллово-розовая помада, того самого оттенка, которым пользовалась моя сестра, – Летняя Искусительница.
Я решила, что если уж могу справиться с недостатками своего безумия, то с тем же успехом могу насладиться и его преимуществами.
Жуя плохо пропеченный пончик (они хоть и сумели добыть нужные продукты, но определенно не были профессиональными пекарями – хотя, опять же, если это иллюзия, почему пончик невкусный? Неужели я настолько наплевательски к себе отношусь, что порчу даже иллюзорные вкусности?), я проигнорировала зеркала, мимо которых проходила, и совершенно забыла о проклятом дольмене, пока снова не оказалась на перекрестке, где оставила Охотника.
Естественно, его на месте не было.
Я раздраженно топнула ногой, пробив тонкий слой черного льда, осевший коркой на брусчатке.
Я почувствовала себя совершенно потерянной.
Только что я видела невозможное – подтверждающее мой страх, что я действительно застряла в иллюзии, из которой так и не выбралась.
Но другие детали, такие как: неидеальный пончик, полуостывший кофе (с густыми сливками и без сахара, как любила моя сестра), корка льда на брусчатке – все намекало на сцепку с реальностью.
Именно этим я занималась уже несколько месяцев, постоянно оценивая окружающую обстановку и пытаясь вынюхать Истинную Правду.
Действительно ли я помогла запереть «Синсар Дабх» в аббатстве, а затем видела, как ее поглощает Круус, после чего закрыли его самого?
Или я
Вот в чем гребаный вопрос.
Червяк в моем яблоке.
Что-то, случившееся со мной в ту ночь, заставило меня начать глубоко сомневаться в природе моей реальности. Будучи обманутой так тщательно – пусть даже и в течение ограниченного отрезка времени, – я не могла не задуматься: возможно, меня продолжают обманывать? Иногда я неплохо справлялась. Принимала тот факт, что сделала это. Видела лишь логичность в мире вокруг себя.
Но иногда по ночам, особенно когда снилась адская песня, преследовавшая меня в последнее время, я задумывалась, не пытается ли что-то пробиться из моего подсознания в сознание, а я неспособна выудить его на поверхность, и не существовало ли оно – чем бы оно ни было – по другую сторону иллюзии, которую сплела для меня Книга.
Планы помогали мне сохранить рассудок. Одержимая охота на Короля Невидимых с целью заставить его вынуть из меня Книгу помогала сосредоточиться.
А цель не позволяла растянуться где-нибудь на диване и просто сдаться из-за того, что я не могу найти удовлетворительный способ доказать себе, что реальность, в которой я живу, не придуманная.
Мои фальшивые мама и папа, Питер и Айла, тоже казались совершенно реальными.
А теперь Алина.
Но ситуация с Алиной весьма странная.
С множеством неверных деталей. Мерцающий бриллиант на ее безымянном пальце. Плач, попытки спрятаться от меня. Крики, когда я подходила слишком близко. То, что она звала Дэррока.
Живая.
Не живая.
Я помассировала пальцами виски.
– Сосредоточься, сосредоточься, сосредоточься, – бормотала я. – Не воспринимай единственную иллюзию за знак, что все остальное иллюзорно. Это вовсе не обязательное следствие. Ты в правильной реальности. Ты победила «Синсар Дабх». Алина здесь
Но почему?
Носить внутри себя нечто, способное сплести столь же убедительную иллюзию, как и внешняя Книга, а затем ощутить, как это нечто внезапно
