– Да, – подтвердил он, не отводя взгляда от монитора за ее головой.
– Едва ли можно назвать встречу двух человек собранием.
– А как бы ты нас назвала?
Нас, сказал он. С вопросительной интонацией. Словно существовали какие-то «мы». Когда-то ей казалось, что они Бэтмен и Робин – два супергероя, спасающие мир.
– Неужели это был правильно интонированный вопрос с положенным ему знаком? – насмешливо спросила она.
– Дэни нужно с кем-то сражаться. Я – логичный выбор. Даже такая мелочь, как неправильная интонация, отвлекает ее.
– Что ты пытаешься мне сказать? Что на самом деле ты не такой уж и вредный, а просто без конца раздражаешь меня, чтобы чем-то занять?
– Нет смысла отправляться на охоту за драконами, когда один из них сидит рядом и бесит тебя. А бесило тебя тогда очень многое.
Она уставилась на него, но его взгляд был все еще погружен в монитор. Именно это он и делал – заставлял ее бежать от одной вещи к другой, постоянно провоцируя. Даже когда его не было рядом, она продолжала кипеть по поводу того, что он ее разозлил, и планировать, как обыграть его в следующий раз.
Или впечатлить.
Заставить смотреть на нее с уважением, восхищением.
Боже, она считала его супергероем! Она строила вокруг него бесчисленные фантазии.
Внезапно он взглянул на нее. Резко. Пристально. Она с опозданием вспомнила, что он умеет считывать поверхностные мысли. Остается надеяться, что последнюю часть она думала не слишком громко и не слишком поверхностно.
На всякий случай она решила сбить его с курса.
– Я ненавидела тебя, – холодно заявила она.
– Ты была взрывом бесконтрольных желаний.
– А ты – полным их отсутствием.
Хотя и не всегда. Только рядом с ней.
– Теперь ты взрыв подавленной страсти, направленный внутрь. Найди золотую середину.
«Ты мне не босс», – затанцевал ответ на кончике языка, и она прикусила его так сильно, что ощутила кровь. Она с ненавистью подумала о том, что за месяц в этом мире распустилась, покатилась вниз по самому скользкому из склонов – обратно к той, какой она когда-то была.
– Никогда не указывай мне, какой я должна стать по твоему мнению, – сказала она. – Ты понятия не имеешь, какой я стала. Не знаешь, что я пережила и какой выбор мне приходилось делать.
Он наклонил голову.
– Не надейся. Я никогда тебе не расскажу, – предупредила она.
– Никогда – это длительный срок. Я буду ждать тебя в финале. – Он поднялся, открыл ящик, вынул оттуда предмет и протянул ей.
Она выгнула бровь.
– Телефон?
– Я не способен отследить тебя в других мирах. Если ты позволишь мне снова сделать тебе татуировку и будешь всегда носить с собой телефон, ты никогда больше не потеряешься, я отыщу тебя где угодно.
Потерянная. Именно такой она себя и ощущала. Чертовски потерянной. Она исчезла с лица собственного мира. Другие миры – такие странные, многие – враждебны. Там так мало еды, что часто приходилось ползти сквозь Зеркало голодной и больной, не имея сил, чтобы прошептать молитву о выпадении в поток. И Шазам тревожно парил над ней, ругаясь, плача, забывая о своих мрачных предсказаниях – только бы ее поддержать.
– Хочешь сказать, если бы у меня был телефон и я не срезала татуировку… – Она осеклась. – Даже в Холле?
– Я пришел бы к тебе сразу после звонка.
– Куда угодно?
– Да.
– Вообще без ограничений? – Ей стоило больших усилий скрывать изумление. Он настолько могущественен?
Он кивнул.
– Тогда какого же дьявола ты не дал мне его еще тогда?
– А ты бы его носила?
Честность стала теперь частью ее характера, фундаментальной основой личности. В четырнадцать она носила телефон только для музыки и игр. Она вскипела бы от самой идеи взять телефон у Риодана, посчитав это очередным способом выслеживать и контролировать ее, очередной цепью, наброшенной на ее плечи взрослыми, которые ее не понимали, – и да, она бы расхохоталась и вышвырнула его в мусор. А затем пнула бы мусорный бак на прощанье и рассмеялась бы еще раз.
