Я останавливаюсь, хватаю ее за волосы, поворачиваю лицом к себе и бессмысленно таращусь на нее.
– Ты хочешь сказать, что если сегодня опять подойдешь ко мне со словами: «Лор, я хочу, чтобы ты меня трахнул» – я должен сказать тебе «нет»?
Сложно мне вникать во все эти нюансы.
Она вся такая распаленная, раскрасневшаяся, потная, с затуманившимися глазами, но успевает кивнуть, задыхаясь:
– Именно.
Я снова пригибаю ее голову и возвращаюсь к делу. Которое, должен сказать, чертовски ей нравится.
Не понимаю я брюнеток, они все время думают. Вот почему я их избегаю. От блондинки я никогда не слышал ничего столь же дурацкого.
То есть я должен помочь женщине, которая не хочет хотеть со мной трахаться, но определенно
Женщины.
Кто их только придумал?
Неудивительно, что нас пнули из гребаного Сада.
После пары дней с Евой у Адама мозги взорвались.
Джо я нашел в коридоре – в крыле для обслуживающего персонала. Ее глаза вспыхивают, она пятится, когда видит меня, выставляя перед собой поднос с грязными стаканами, словно такая мелочь может помешать мне получить желаемое.
Я не завожу пещерную рутину. С брюнетками это не работает. Вот за что я их ненавижу. С ними приходится работать самому.
– Ты говорила, что у тебя есть проблема с памятью, – говорю я.
Она с опаской смотрит на меня.
– Ты имеешь в виду мой дар
– Его самый, детка. Ты не можешь его структурировать. И бродишь по колено в ментальных обломочных породах.
Когда я говорю о породах, она смотрит на меня так, словно я не могу знать слов длиннее трех букв, и я думаю: продолжай так считать, крошка. Лор просто тупой блондинчик. Я прочищу ей завороченные мозги, а когда они достаточно прочистятся, она сумеет понять, что когда хочешь трахаться – ты
– Уроки начнутся сегодня. После твоей смены.
– Я не буду заниматься сексом…
– Еще как будешь. Ты будешь трахаться со мной каждый раз, когда я буду давать тебе урок. Бесплатные обеды закончились. И когда я закончу с тобой, ты станешь просто обалденной. И тогда, возможно, я больше не захочу с тобой трахаться.
Она скептически посмотрела на меня.
– И как ты собираешься помочь мне структурировать то, что у меня в голове?
– Локус. От латинского «места». Мнемонический прием для работы с памятью. Его использовали Симонид, Цицерон, Квинтилиан. Я научу тебя строить дворец памяти.
– И отчего я раньше никогда о таком не слышала? – подозрительно поинтересовалась она.
– Может, ты просто не можешь найти это в своей мусорке. В той свалке, которая считает, что ты не хочешь трахаться с тем, с кем жаждешь трахаться.
– Хороший человек предложил бы обучение и не требовал бы сексуальных услуг за науку.
– Ага. Хороший предложил бы. И едва ли это можно назвать услугой с твоей стороны. Как по мне, чертовски взаимовыгодное и приятное предложение. Ты хочешь получить от меня то, что ты хочешь, а значит, дашь мне то, чего хочу я. И надеюсь, к тому времени, как все закончится, нас уже начнет тошнить друг от друга, и мы спокойненько разойдемся.
Она прищуривает глаза, и я вижу, что идея ей точно нравится. Черт, она и мне нравится. Чем раньше я от нее избавлюсь, тем быстрее моя жизнь вернется в нормальную колею.
– Откуда ты вообще можешь знать о подобных вещах?
– Милая, когда живешь так долго, как я, без файловой системы – капец. К тому же, – я сверкаю волчьей усмешкой, – мне нужен был надежный способ отслеживать моих цыпочек, милочек и крошек на протяжении тысячелетий. Каждый трах. Он вот тут. До последней детали.
Она странно смотрит на меня, и я думаю: «Ох, черт, Риодан был с ней не так откровенен, как мне казалось». Затем взгляд сменяется недовольством, и дышать мне становится легче.
– Тысячелетий? – смеется она и говорит: – Ага, ну да.
И краснеет.
– И я есть в твоем дворце?
