Очистим ото зла наше жилище!» Она посмотрела на мёртвого Тиодольфа, затем перевела взгляд на Оттера и продолжила:
«О, родичи, пред вами два героя! Мертвы они, и больше не увидит Никто, как через пашню или к дому Они проходят. Мы привыкли к ветру, И к небесам, и к солнцу, и к их лицам. Где же теперь приют себе найдут Две пламенных души? Травой, цветами Поросший холм им ныне домом станет! А посему, о, родичи, кто ведал Сердца князей сих славных – не молчите. Над душами, уставшими в бою, Над душами храбрейших пусть поёт Кукушкой слово памяти живое!» Она замолчала, а люди зашевелились, поскольку стоявшие под знаменем Дейлингов увидели старого воина в полном военном облачении, сидевшего верхом на огромном вороном коне. Воин медленно сошёл с коня и приблизился к кольцу расступившихся готов. Все узнали Асмунда Старого, опытного в войне, того самого, который причитал над кольчугой Тиодольфа. Он сел на коня за день до битвы и поскакал к Средней Марке, но опоздал к самому сражению и только у брода нагнал обоз с вагенбургом.
Глава XXXI. Старый Асмунд говорит над телами князей. Над мёртвыми насыпают курган
Воин под пристальными взглядами всех собравшихся подошёл к тому месту, где положили тела князей, взглянул в лицо Оттера и произнёс:
«Я знал тебя давно, великий муж! Ты был храбрейшим в сонме самых храбрых, Как младший брат мне. Сыновей моих Водил ты в битву и учил всему, Что следует знать воину. О, Оттер, Ты помнишь готов чёрные годины, Когда с тобою на руках я вброд Переходил поток калёных стрел, Окрашенный обильно готской кровью? Потом мы ждали родичей, как ждут Рассвета после долгой-долгой ночи. О, мой товарищ в битве, мой товарищ По пиру! Помнишь – радовались мы, Среди веселья горе вспоминая. Зачем ушёл ты и меня оставил Стареть у дряхлого щита? Ведь я бездетен,
