А у тебя под кровом Лаксингов сыны Родного брата и их дети, Готовые прийти на зов твой. Готы! Душа, живущая в обмякшем этом теле В величье ваше верила, и слава Его – подарок вам бесценный. Роды Великой Марки, сохраним в веках О подвигах его сказанья. Будут Они в венок бессмертный вплетены Легенд о всех героях славной Марки!» Он замолчал, с грустью глядя в лицо Оттеру, ибо все слова, сказанные им, были правдой. Ведь и в самом деле Оттер, родившийся позже Асмунда, был его товарищем в годы войны и в мирное время. Они нога к ноге стояли в битве, в которой на глазах старого Асмунда пали его сыновья.
Но вот Асмунд медленно перевёл взгляд на Тиодольфа. Тело старика задрожало, он открыл было рот, чтобы вымолвить что-то, но не проронил ни единого слова. Он сел на край погребальных носилок, слёзы хлынули из его старых глаз, и он громко зарыдал. Те, кто видел его, удивлялись, потому что всем была известна стойкость его сердца. Он носил бо?льшую тяжесть, чем остальные старики, и не сгибался под ней. Наконец, он поднялся, выпрямился и, повернувшись лицом к народному собранию, голосом, более похожим на голос мужа в расцвете лет, чем на голос старика, запел:
«Буря клинков разразилась! Гнева тропа широка! Песней в ряды вонзилась Смертного страха тоска, Песнею небо пронзает И над жилищем богов Кружится, стонет, стенает, Смех заглушая, и кров Их сотрясая, как громом Грозная туча порой Горы пугает. Со стоном Песня смолкает. Покой Залов небесных нарушен. Двери распахнуты. Ждёт Один того, кто послушно, Долго, упорно идёт. Боги стоят неподвижно, Слушают звуки шагов, Слабых, глухих, еле слышных. Переступает порог Странник – и щит, и кольчуга, И драгоценный меч В битве потеряны. Чудом Голову мудрую с плеч Враг не срубил, но раны И без того глубоки. Странник спокойно, прямо Смотрит. И вверх клинки Взмыли – ликуй, Вальгалла!
