17
Ночь. Вокзальный туалет. Темно. Голоса двух ментов.
— Кто знал, что его в натуре замочат? Тот же крендель… как его? Он же не знал, что его снимают. Странно, что он ничего не знал. Коля сказал, все под контролем. Я-то думал, он в курсе. Знает весь расклад. А оказывается, Коля его незаметно снимал. Это чисто для нас такая фишка про кино была. Получается, этот и не играл вовсе. Не играл, потому что не знал ничего.
— Что делать теперь?
Первый передразнивает:
— Что делать?! Бери за ноги, а я спереди возьму. Труп по-любому спрятать надо. Нет трупа, нет дела. Ты же мент, что тебе объяснять?
— Мы же не убивали.
— Какая разница? Спрятать все равно надо или оттащить куда-нибудь подальше. Найдут труп здесь, сразу к нам вопросы.
— А где спрячем?
— Есть одно место. На путя положим. Типа несчастный случай. Или в коллектор скинем. Лучше в коллектор. Надо только пронести незаметно.
— Этот амбал мог бы и помочь. Делов наделал, а нам разгребать.
— Тише ты, дурак. Ну его на хрен. Сами справимся. Не хочу с ним связываться лишний раз.
— Так что? Ему ничего не будет? Так и будет шариться как ни в чем не бывало? Он же человека убил.
— Пусть живет пока. Мы его еще закроем.
Второй, плаксивым голосом:
— Я же не знал ничего… если б я знал… я же думал, все понарошку, как в кино.
— Не ной. Ты сам видел, как все было… странно… слишком все просто. Сами же привели его сюда, бомжа этого.
— Кино… кино… ни хрена себе кино… обосраться… Я теперь даже мультики смотреть не смогу.
— Нажраться бы.
— Точно.
Минутная тишина.
— Ну, ладно. Давай, бери за ноги. Времени мало.
Слышно, как тащат что-то тяжелое. Звуки отдаляются и затихают.
Юлия Яковлева
Сирена
Товарищ ясновидящий понравился Зайцеву.
Понравился сразу и всем. Вздыбленными патлами, словно над черепом их подняла работа мысли. Чуть выпуклыми внимательными глазами. Потрепанным, но когда-то хорошим, дорогим костюмом, сшитым на заказ. Правда, чужим: узкоплечее тело не совпадало с костюмом ни в углах, ни в прямых линиях, а тощие ноги бултыхались в штанинах, подшитых по росту. Костюм был там и сям присыпан пеплом. Курил ясновидящий много.
Зайцев разогнал дым рукой.
— Извините. — Ясновидящий суетливо вкрутил недокуренную папиросу в стоявшее перед ним блюдце. Но прежде уронил столбик пепла себе на колени. Створчатое зеркало позади него повторило движение в трех ракурсах: справа, слева, сзади. У ясновидящего были гримуборная и столик, как у провинциального тенора. Таковым он, в сущности, и был. Колесил по маленьким городам. Давал выступления. Собирал публику.
Публика уже разошлась. Разошлись и частные клиентки, стоявшие к гримуборной небольшой сжатой очередью, тщательно отводя друг от друга глаза, — каждая пришла со своей тайной.
Ясновидящий сидел, сгорбив тощую спину: устал.
А в большие города не совался. Не дурак, похвалил мысленно Зайцев: в больших городах много скептиков. В том числе вредных для частного предпринимательства милиционеров и фининспекторов.
