— Будьте любезны соединить меня с домом купца Тяглова. Номер, к сожалению, я не знаю.
Через несколько секунд на проводе уже была вдова.
— Елена Ивановна, это Ардашев. До окончания моего расследования я бы хотел попросить вас ни в коем случае не открывать портсигар.
— Но я его уже продала.
— Как? Кому?
— Не успели вы уехать, как ко мне наведался один господин. Он сказал, что мой покойный муж выиграл портсигар в карты в Купеческом клубе. А это был подарок его жены на двадцатипятилетие их венчания. Он предложил выкупить за десять тысяч рублей, и я не могла отказать. Правда, насилу его нашла. Представляете, он исчез из замкнутого ящика стола и оказался совсем в другом месте, будто кто-то невидимый его спрятал.
— А как выглядел этот человек?
— Солидный, с роскошными усами, без бороды. Очень любезный. Лет сорок — сорок пять. Слегка полноват.
— Деньги отдал сразу?
— Да.
— Благодарю вас. До свидания.
Не успел Ардашев положить трубку на рычаг, как в дверях возник Сорокодумов. Покусывая от волнения губы, он спросил:
— Ну что? Уплыла вещица? Дождались?!
— Никак подслушивали? — одеваясь, осведомился адвокат.
— Виноват, но удержаться было невозможно-с.
— Как вам не совестно, Сорокодумов? А я считал, что у вас еще остались хоть какие-то черты, присущие честному человеку.
— И куда же вы теперь? — с ехидной улыбкой спросил мастер экслибриса.
— Сначала заеду в сыскную полицию и расскажу Ефиму Андреевичу Поляничко о ваших мошеннических проделках с купеческими женами. Они, насколько мне известно, с вами-то и расплачиваются высоколиквидными акциями, кои вы им советуете покупать, так ведь? После полицейского управления загляну в Коммерческий клуб, — запахивая шарф в полы пальто, продолжал Ардашев. — И в тот момент, когда вы уже будете томиться в холодной камере со славными представителями уголовного мира (конокрадами, насильниками и полусумасшедшими убийцами), закажу себе рюмку водки и расстегай с визигой и налимьей печенкой. А чтобы совсем забыть о вашем существовании, сыграю партию на бильярде. Как вам мой план?
— Вы ниикогда этого не сделае-ете, — начал заикаться художник, и на заплывшей жиром шее проявился кадык. — Вы же порядочный челове-ек!
— Именно это меня и погубит, — открывая входную дверь, со вздохом вымолвил Клим Пантелеевич. — Счастливо оставаться. Бог вам судья.
IV
Прошло уже два дня, а план поимки злодея так пока и не сработал. Ардашев сидел в кресле и рассматривал корешки книг. Ни писать, ни читать не хотелось. И хоть внешне он был спокоен, но в душе его одолевали мрачные мысли: «Вот же связался я с этой дьявольщиной! Попробуй, примени тут законы логики… Ну хорошо, Сатана Сатаной, но действует обычный злоумышленник. Его-то я должен обставить? К тому же у меня есть три преимущества: во- первых, преступник уверен в своей безнаказанности и абсолютной неуязвимости, а значит, его легче застать врасплох; во-вторых, я осведомлен о его секрете, и, в-третьих, капкан расставлен и приманка готова. Осталось лишь дождаться, когда в сторону хищника подует ветер и он учует запах добычи».
Из раздумий вывела трель телефонного звонка из соседней комнаты. В дверь постучали.
— Войдите.
— Господин Поляничко звонят. Просят вас, — как всегда ангельским голоском пропела горничная.
Ардашев прошел в гостиную и взял трубку.
— День добрый, Ефим Андреевич… Слушаю… Значит, в Ростове… понятно… Екатеринодаре… и даже Пятигорске? Так-так… Благодарю вас… Взаимно. До свидания.
«Стало быть, мои подозрения подтвердились», — подумал адвокат и, достав коробочку монпансье, выбрал красную конфетку. — Ждать осталось недолго».
А вечером, когда большие напольные часы пробили восемь, раздался второй телефонный звонок, теперь уже из Коммерческого клуба. Звонил знакомый лакей.
Утром следующего дня Ардашев вновь заехал в полицейское управление и уже оттуда — в Волжско-Камский коммерческий банк.
