Люк покачал головой.
– Мне нужно найти выход, иначе я сойду с ума. В моей коробке не осталось предохранителей. Все перегорели. Расплавленная пластмасса и провода, дружище. Вот кто я такой. В этом году у меня был десяток стычек. На публике. И еще кое-что.
Он замолчал, сплюнув в темноту.
– Я просто очень зол. Все время. Было у тебя когда-нибудь такое?
– Не могу сказать.
– Это я, я, все время я. Понимаешь? Я, и только я. Я хочу остановить это. Хотя бы ненадолго.
– Вот почему я живу в деревне. Город мне не подходит.
– Думаю, ты прав.
– Знаю, Дэвон зовет. Пора домой, шеф.
Люк кивнул и почувствовал, что мыслями он где-то в другом месте.
Хатч вернул его в реальность.
– Тем не менее, я хочу рассказать тебе кое-что. Но только между нами.
– Что?
– Ты поймешь, почему я не хочу, чтобы ты поддевал толстяков насчет их жен. Надеюсь, это поможет избежать будущих военных действий.
– Продолжай.
Хатч сделал длинную затяжку и выбросил сигарету. Она упала во тьму, оставив сноп оранжевых искр. – Мишель выгнала Фила из дома.
– Да ну?
Хатч кивнул.
– Ему пришлось перебраться в квартиру. Она забрала девчонок и дом собирается забрать. Сплошной шантаж.
– Почему?
Хатч оглянулся через плечо на палатку, где спал Фил. Когда после короткой паузы оттуда снова донесся храп, он повернулся к Люку.
– Он никогда ей не нравился. Ты знаешь это. Но он был при деньгах. Мамин-папин банк, потом агентство недвижимости. Только поэтому она им и заинтересовалась. Хотя дела на том фронте шли не так уж и хорошо. Его компания пострадала от кризиса, агентство недвижимости. Никто не будет покупать шикарные апартаменты, которые строит его фирма. Если у него и было чего-то много, так это долгов. А все из-за кредитов и займов. Им нечего возвращать банкам. Как только все зашаталось, Мишель умыла руки. Он и дом на Кипре потерял. Банкрот.
– Вот дерьмо.
– Не то слово. И Домжа в той же лодке, плюс-минус пара миллионов.
– Нет.
– Шшш. – Хатч снова посмотрел в сторону палаток. – Развелся.
– Правда?
Хатч кивнул и потянулся к котелку.
– Передай ведро.
Люк протянул ему свою пустую кружку.
Хатч сосредоточенно наливал кофе из котелка.
– Еще до моей свадьбы. В тот день они даже формально не были вместе. Гейл уже несколько лет сильно подавлена. Вопросы самооценки. Или послеродовая депрессия из-за рождения Молли, их последнего ребенка. Кто знает? В прошлом году она просто опустила руки. А ты знаешь, какой букет у их младшего? Астма, синдром дефицита внимания. Теперь они думают, что это аутизм. Все, что полагается. Плюс Дома выгнали с работы. Маркетинг в сфере финансовых услуг. Сократили. Весь его талант как водой смыло.
– И чем он сейчас занимается?
– Присматривает за детьми, злится. Вертится как белка в колесе, но толку мало. Гейл живет у матери. Сидит на таблетках.
Люк закрыл лицо руками и застонал:
– Вот дерьмо.
– И он проделал весь путь из Швеции, чтобы замудохаться, заблудиться и получить от тебя не одну взбучку, а две. Вот почему они оба взвинченные и сварливые. И, похоже, им не так уж приятно видеть, что кое-кто прожигает жизнь без всякой ответственности.
– Какого хрена ты не говорил мне этого раньше, Хатч?
– Они не хотели портить отпуск. Просто хотели полностью отвлечься, а если бы ты узнал, пришлось бы слишком многое объяснять и погрязнуть в самоанализе.
Люк почувствовал, что попал под холодный душ. Он вздрогнул. Его переполняла ненависть к себе.
