Рот фигуры раскрылся. Внутри мелькнуло что-то, похожее на язык, размером с хвост маленькой рыбешки.
Обе фигуры заерзали на стульях. Слабое подрагивание сменилось резкими, беспорядочными движениями. Он услышал скрип старой ткани, щелканье костей в суставах. Фигуры чего-то боялись. Или они двигались так от волнения?
И тут перед двумя сидящими на стульях фигурками возникла старуха. Загородив их собой, она протянула вперед маленькие твердые ручки, оттолкнула Люка и Фенриса назад. Ее черные глаза смотрели через плечо Люка на Фенриса, и в них было столько ненависти, что долго выдерживать этот взгляд было невозможно.
Потом она отвела от живота Люка одну руку, резко сунула ее за грязный фартук и что-то выхватила оттуда. Нечто тонкое и острое поблескивало в ее пятнистом кулачке. Люк посмотрел вниз и увидел в дюйме от своего голого живота почерневшее лезвие старого ножа. Он был узкий, как карандаш, и напоминал музейный экспонат или реликвию с натюрморта голландского мастера. Старуха снова сделала угрожающий жест.
За спиной Люка раздался стук тяжелых ботинок и резкий окрик Локи. Фенрис начал оправдываться перед Локи на норвежском. Потом с руганью накинулся на старуху, которая, в свою очередь, обнажив черные десны и темные зубы, зарычала на Фенриса как маленький медведь.
Внезапно Люка потащили назад к выходу. Он дрыгал ногами, пытаясь удержать равновесие на грязном деревянном полу. Свет фонаря скакал у него за спиной, то и дело выхватывая из тени нижнюю часть древней крыши. Этот маячащий свет создавал впечатление, что тощие фигуры, выстроившиеся вдоль правой стены, все одновременно подались вперед, словно умоляя Люка остаться.
Потом Локи развернул Люка к лестнице, обхватив огромной рукой его затылок, и толкнул вниз. Но Люку не требовалась помощь. Он прыгнул вперед и кубарем скатился к подножию лестницы, приземлившись на колени.
Он что-то бормотал себе под нос, сам того не осознавая.
Перед ним стояла Суртр, с таким же, как у него, испуганным видом.
Он попытался встать, но в панике упал лицом вниз. Ударился лбом, коснулся пола кончиком распухшего носа. Фрагменты сломанной кости сместились в воспаленной ткани. Глаза закатились, и желудок вывернуло наизнанку. На несколько секунд он потерял сознание, ударился губами об пол, потом очнулся и, словно в мольбе, схватился за лицо пальцами связанных, бесполезных рук.
Где-то далеко над ним кричали Локи и Фенрис. И был еще другой звук, который беспокоил его намного сильнее. Низкий гортанный рык, переходящий в блеяние. Непохоже, что его издавал человек. Такой звук не могли издавать человеческие уста. А потом он смешался с потоком слов, в которых чувствовалось столько боли, что говорящий явно был близок к истерике. Наверное, это был голос старухи.
– Может, теперь воспримешь нас всерьез, а? – Локи стоял над Люком, сердито покачивая головой.
Люк смотрел из кровати одним здоровым глазом. Во рту чувствовался песок. Это были осколки зубов после удара лицом об пол. Но, как ни странно, зубы не болели.
Фенриса Локи выгнал, чтобы тот успокоился. Когда они спустились с чердака, Локи накричал на Фенриса. Даже влепил ему за дверью пощечину, а потом столкнул с лестницы. Суртр покорно последовала за обиженным Фенрисом на лужайку перед домом. Было слышно, как она читает ему под окном наставления.
Склонившись над кроватью, в которую Люк заполз после падения с чердачной лестницы, Локи связал ему лодыжки новым нейлоновом хомутом. Люк не сопротивлялся. Ему было достаточно кулаков, ботинок, тычков и рывков. Интересно, эти хомуты они нашли здесь или привезли с собой и применяли уже на других людях? От этой мысли он снова ощутил головокружение и нервозность. Ему показалось, что он задыхается.
Жуткая тошнота, появившаяся после травмы головы, слегка отступила. И это единственное, что могло радовать в его подавленном и жалком состоянии.
Локи сел на край кровати. Гигант тяжело дышал. Он говорил с трудом, хриплым голосом, словно у него была астма, как у Фила.
Бедный Фил.
– Теперь ты знаешь, Люк из Лондона. Знаешь, что ты ничтожество. Червь по сравнению с тем, что здесь находится. – Он указал длинным пальцем на потолок. Потом посмотрел на маленькое окно, проверил часы, надетые на руку между двумя шипованными браслетами. Снова посмотрел на Люка. Его льдисто-голубые глаза в черных глазницах горели от возбуждения. – Она умеет вызывать это, понимаешь? Мы знаем, что умеет. А она знает, что мы очень серьезные люди. Она пообещала вызвать это. Для нас. И для тебя, Люк. Поэтому сегодня мы попробуем еще раз.
Локи скорчил демоническую гримасу и высунул темно-красный язык. Ухмыльнулся. – Ты – счастливчик. Сегодня ты встретишь Бога, и узнаешь истинное значение кровавого безумия, Люк. Ты доставил мне кучу неприятностей, но когда это закончится, мы все будем очень счастливы. Примирись со своим мертвым Богом. Может, скоро ты снова увидишь своих друзей, а?
Локи оставил его одного.
Люк еще долго смотрел в пространство, не в силах сфокусировать взгляд на чем-то одном. С чердака то и дело раздавались громкие шаги старухи. После стычки она не спустилась вниз. То место было ей дорого. Но Люк знал, что лучше умереть, чем увидеть его снова.
Через некоторое время послышался ее плач. Сквозь всхлипы она разговаривала на своем старом ритмичном языке с теми, кто окружал ее в пыльном мраке. Люк, сам не зная почему, проникся к ней большой симпатией. Вскоре слезы потекли и по его щекам.
