– Так что насчёт экскурсии? – остановил вопросом.
– Мы только делаем себе больнее, – повторила она, открывая дверь.
Он резко развернул Глафиру к себе лицом.
– Я тебя не отпущу, – сказал мягко, будоражащим шёпотом, но слова прозвучали как угроза.
Быстро дерзко поцеловал и отступил. Зрачки всё ещё были расширены, но на лице появилась многообещающая полуулыбка. В глазах читалось: пока можешь идти, но разговор не окончен.
В голове крутилось много слов, но Глаша ничего не ответила. Ни одно не подходило, чтобы передать её смутные чувства и степень возмущения его нахальством. Она стрелой выскочила за дверь.
На ужин подали ассорти фаршированных блинчиков. Глаша обожала блины. И сами по себе, и набитые различными начинками, но сегодня они ей казались безвкусными. Причина очевидна. Королевский шеф-повар ни при чём – он старался на славу. Безразличие к яствам объяснялось смятением, которое поселилось в душе после разговора с Крайсом. Если, конечно, то, чем они занимались, можно было назвать разговором. Глафира несколько раз начинала анализ произошедшего, но мысли растекались вязкой безобразной лужицей, копаться в которой было совершенно бесполезно.
Решив посвятить этой проблеме бессонную ночь, Глаша переключила внимание на подругу. У той тоже с аппетитом были проблемы. Хотя, учитывая последние новости, должна была бы уплетать за обе щеки. Перед ужином к ним в комнату явился Бриус и сообщил, что безумно желает участвовать в спектакле. Даже затеял небольшую репетицию – несколько раз примерял на ножку Зурим её обувь: от тапочек до кед. Надо было видеть щёки восточной красавицы. Такого алого цвета нигде больше в природе не существует.
Глаша благоразумно оставила двух начинающих артистов оттачивать актёрское мастерство вдвоём. Как после заверила Зурим, процесс примерки обуви им удалось отрепетировать до совершенства. Подруга даже поведала, что Бриус в процессе примерки туфелек осыпал и её саму, и её ножки такими комплиментами, что у неё до сих пор пылают щёки от удовольствия и смущения.
К сожалению, к данному моменту румянец сошёл, и лицо восточной красавицы сделалось серым.
– Чего не ешь? – голосом заботливой мамочки поинтересовалась Глаша. – Тебе силы нужны, чтобы Бриуса охмурять.
– Меня немного мутит, – ответила Зурим. – Наверно, переволновалась на репетиции.
Глаше ответ не очень понравился. В голове всплыл листочек из блокнота Сапфиры и подозрительная галочка напротив имени восточной красавицы. Вообще-то, сегодня за ужином мулатка вела себя ещё хоть как-то более-менее по-людски. По крайней мере, без всяких капризов согласилась на роль мачехи в «Золушке». Правда, эмоций у неё всё равно никаких замечено не было. Предложили бы ей роль пенька, наверно бы, тоже согласилась с тем же индифферентным выражением лица.
Под конец трапезы в обеденном зале неожиданно появился принц Эндрю и с важным видом сообщил:
– Я обещал команде девушек за изумительно приготовленную ху-ху какой-нибудь подарок. Сегодня выполнил обещание. К нам во дворец приглашён передвижной цирк. Артисты дадут представление через час на главной лужайке перед дворцом. Там уже сооружается арена. Для вас, дамы, зарезервированы лучшие места.
Девушки захлопали в ладоши и завизжали от радости. Эндрю, довольный тем, какое впечатление произвёл на конкурсанток, вежливо кивнул и вышел из зала.
Глава 40
Цирковое представление
После ужина девушки дружной гурьбой отправились на центральную лужайку. До начала представления ещё оставалось около двадцати минут, но любопытство гнало их занять места заранее.
Арена для выступления цирковых артистов была сооружена под открытым небом. Она представляла собой круг диаметром метров пятнадцать с невысоким бортиком. Рядом располагался цветастый балаганчик, на правом боку которого были нарисованы люди в диковинных костюмах с нелепым гримом на лице. Макияж делал их всех как один похожими на грустных щекастых хомяков. Ох, и видок у местных клоунов. Впрочем, вряд ли кто-то смог бы объяснить Глаше, чем лучше размалёванные на пол-лица губы земных клоунов.
Противоположную сторону балаганчика украшал портрет импозантного мужчины с аккуратненькими усиками и фигурной бородкой, в высокой шляпе- конусе. Надпись гласила: маг-иллюзионист Ио-Кио. Фокусы Глаша любила. С её точки зрения, это был самый интересный жанр циркового искусства. Когда- то, будучи ребёнком, посмотрела шоу Дэвида Копперфильда и долго находилась под впечатлением его нереальных полётов. Дух захватывало, когда он с лёгкостью взмывал под купол ещё и с девушкой в руках. Выступление артиста, умеющего ловкостью рук творить на сцене чудеса, обещало сделать представление впечатляющим. А это как раз то, что Глафире нужно. Может, хоть фокусы дадут небольшую передышку мозгам, заполненным терзающими мыслями.
Вокруг арены были установлены ряды роскошных мягких кресел. Для девушек предназначались места в первом ряду напротив балаганчика. Не успели Глаша с Зурим устроиться, как к ним подскочила Лаймиетта:
– Можно я с вами?
