«Я в клубе…»
А в следующий миг Марси понимает, зачем ее тащат к туалету, и ей становится противно.
– Подожди…
Темноволосый останавливается, с улыбкой притягивает девушку к себе и крепко целует в губы. Вокруг смеются. Все видят, что его рука опять под тонкой футболкой, и смеются. Кто-то хлопает девушку сзади, смех становится громче.
– Будет хорошо, – обещает темноволосый.
– Мне плохо, – пытается соврать Марси.
– А будет хорошо, – обещает темноволосый и вновь увлекает добычу к полураскрытой двери туалета.
Им остается пройти не более трех шагов.
Чья-то рука прикасается к полной груди девушки, защищенной лишь тонкой тканью футболки. Кто-то одобрительно цокает языком. Слышатся обрывки слов, но слова чужие, Марси их не понимает, зато чувствует, что в смехе вокруг появляются презрительные нотки. Все знают, что девушка может «застрять» в уборной после «общения» с темноволосым, но отношение к «застрявшим» у всех однозначное.
Кажется, у двери в туалет формируется очередь…
– Я не могу, – шепчет Марси.
– А придется, – темноволосый слишком хочет и потому становится грубым.
Он резко дергает жертву за руку, а Марси сквозь слезы смотрит на ближайшую видеокамеру, шепча:
– Пожалуйста!
Надеясь только на чудо…
И чудо происходит.
Один шаг до туалета. Девушка сумела выиграть секунду, но ее подталкивают в спину, зыбучие пески липких взглядов затягивают в пошлость кафельной комнаты, «Успеешь!» – говорит кому-то темноволосый. Смех. Ужас. Марси хочет закричать, боится, что крик окажется напрасным, но в тот самый миг, когда ее почти прогнали сквозь порог, между девушкой и темноволосым встает невысокий, абсолютно лысый мужчина в черном костюме, черной рубашке и черном галстуке. Мужчина неэмоционален, но тверд, как присланная по почте наковальня.
– Девушка не хочет, – негромко говорит он.
И в этих словах – окончательное решение.
Возникает пауза. Темноволосый достаточно распален, чтобы наделать глупостей, но кто-то из дружков начинает шептать ему на ухо. Несколько секунд весы колеблются, от слов темноволосый мрачнеет, но предпринимает последнюю попытку сохранить добычу.
– Знаешь, кто мой отец? – с вызовом спрашивает он.
– Наплевать, – ровно отвечает лысый.
– Он твой клуб закроет на!..
Лысый молча раздвигает губы в усмешке. Не усмехается, нет, а именно раздвигает губы в усмешке, словно подсмотрел, как нужно усмехаться, и теперь повторяет. Получается настолько неприятно, что темноволосый отпускает Марси и девушка оказывается подле лысого.
– Когда правая рука устанет – не забудь спустить воду, – произносит лысый, убрав с лица попытку усмехнуться.
Темноволосый багровеет от злобы, но друзья держат его за плечи.
А лысый молча уводит Марси в коридор для персонала, они поднимаются на второй этаж по широкой лестнице, проходят еще немного и оказываются в кабинете, обставленном тяжелой антикварной мебелью. Черное дерево с позолотой. Картины в мрачных тонах. Портрет мужчины на треноге в углу, мужчина кого-то напоминает…
Около стола – хрупкая черноволосая женщина в тонкой черной блузе и элегантных черных брючках. На изящной шее – ожерелье черного жемчуга. На изящной руке – такой же браслет.
Лысый закрывает за собой дверь, и хрупкая женщина спрашивает:
– Как тебя зовут?
– Марси, – негромко отвечает девушка.
– А меня – Юлия Александер… Вдова Александер.
Тишина…
Юлия раскуривает длинную сигарету в мундштуке, выпускает облако дыма и спрашивает:
– Что ты здесь делаешь, Марси?
– Кажется, я увлеклась.
– Мы встречаемся второй раз подряд.
– Я не собиралась быть здесь.
