— «Ad propagationem speciei daemoniorum[3]». Сколько ж я за ней гонялась!.. Вен? Эй, ты что, меня не слушаешь?
— Санди, смотри.
— Э-э, Вен! Не вздумай открывать!..
— А она и так не заперта, — обнаружил тот, наклонившись ближе.
Скри-и-ип. Совсем рядом, в коридоре, за дверью!..
Они подскочили, оба, разом, Вен упал на одно колено, вскидывая самострел; Алисанда сунула книгу — солидный фолиант в чёрной коже с вынесенными на переплёт жуткими рогатыми мордами — в заплечный мешок, и встала рядом с Вениамином; руки во второй позиции, готовые кинуть одно из боевых заклятий, из настоящих, которые они вдвоём учили по удачно найденной в один из прошлых походов инкунабуле.
Скри-и-ип. И сразу шур-шур-шур-шур-шур-бум-м, словно шелест множества лапок с мелкими когтями и гулкий стук, точно круглый деревянный костыль — или протез — ударяет в пол.
Шур-шур-бум-м. Скри-и-ип. Дверь вздрогнула. Кто-то огромный, тяжёлый, остановился перед ними в коридоре, гигант, окружённый сворой — или свитой — мелких и совсем мелких созданий; так, во всяком случае, привиделось в тот миг Вениамину.
Спина у него взмокла, вся, сразу.
— Уходим, Вен, — прошептала Алисанда. Сама бледная, бисеринки пота сверкают на лбу и висках. — Пилим решётку и уходим. Не знаю, что это там за дверью, и знать не хочу. Уходим!
Шур-шур-шур — за железной дверцей в стене…
Санди метнулась, щелчком захлопнула задвижку.
— Вен?!
Он не шелохнулся.
В щель меж подпёртыми брусом, но неплотно закрытыми створками дверей ярко светило утреннее солнце; никакая «тень» или там «туша» не загораживала лучи. Перед аудиторией никто не стоял; за это Вениамин готов был ручаться.
И тем не менее за все сокровища этого мира он не вышел бы сейчас туда.
Тишина. Глухая, обволакивающая, давящая. Словно… словно все собрались и теперь ждут только команды.
Алисанда замерла у окна, рама уже распахнута. Серые прутья решётки, да, надо пилить, иначе не выбраться…
Вениамин подбил поплотнее брус, упиравшийся в двери, и шагнул к спутнице.
Лезвие заскрипело по металлу, и тотчас же раздалось новое шур-шур-бум. Справа и слева, в стенах. Сверху и снизу, под полом и над потолком, в перекрытиях. Вздрогнула и задребезжала запертая Алисандой железная дверка возле кафедры.
Скри-и-ип.
— Пили-и… — выдохнула Санди, бледнея. — Пили, Вен, ну пожалуйста…
Пилка вгрызлась в металл.
Шур-шур-шур! — тревожное со всех сторон. Ему показалось, или ряды запылённых книг на полках вздрогнули?
— Быстрее!
— Куда уж быстрее, и так стараюсь!..
Алисанда нервно смахнула пот.
— Что здесь может бродить, Вен? Это ж замуровано невесть сколько лет тому как! Что они тут жрут?
— Давай… отложим… теорию… на потом, — Вениамин ожесточённо работал пилой, серые опилки сыпались вниз.
Щеколда, запирающая железную дверцу в стене, затряслась, заходила ходуном и — медленно начала отодвигаться.
Санди взвизгнула. Вокруг её взметнувшихся ладоней заклубился лиловый туман — сила лей-линий (а под Академией их скрещивалась целая дюжина) пришла в движение.
— Тихо! — рыкнул Вениамин. Руки его так и мелькали, пилка сновала туда-сюда, щель в сером металле углублялась.
Щёлк! Алисанда резко рубанула ладонью и защёлка на железной дверце послушно вернулась на место, вдвинувшись до упора.
Злобное, раздражённое «шур-шур-шур» со всех сторон, словно множество коготков царапают камень.
Тяжёлый вздох и очередное «буммм» за дверьми. Створки трясутся, вздрагивает подпирающий их брус, но больше — пока ничего.
— Пугают они нас, — пропыхтел Вениамин. — Зуб даю — пугают просто…
— Предпочту это не выяснять, — огрызнулась Алисанда.
…Когда пила прошла насквозь нижний конец железного прута и Вениамин взялся за верхний, успокоившиеся было незваные и невидимые гости ожили вновь.
На сей раз они взялись по-серьёзному. Задрожали створки, медленно пополз назад брус; с полок падали книги, вздымая облачка пыли; тяжело,
