накал танцевальных сессий. Сейчас же вечер только начался, на танцполе крутились самые заядлые клабберы, и ди-джей не спешил заводить публику, включая что-то очень незатейливое – под такое танцевать и не особо хочется. Шура узнал у охранника, где можно найти госпожу Голицынскую и прошел на второй уровень, в VIP-зал. Здесь было очень уютно, за столиками уже расположились посетители, и сновала бесшумная и ненавязчивая обслуга. Лиза сидела на диванчике в углу. В полумраке Шура не увидел ее, но понял каким-то шестым чувством, что она там.
На мгновение его захлестнуло. VIP-зал стал широким и светлым – бальным, откуда-то издалека донеслось пение птиц и удивительная музыка.
«Эйфория, – подумал Шура. – Словно умирал от жажды в жаркий день, а тебе дали холодной воды».
Он пошел через зал по прямой, словно его вели на тонкой металлической нити, понимая, что скучал – банально и просто.
Лиза ела виноград, отрывая крупные ягоды от кисти. На диване рядом лежал Ваня, пристроив голову на ее коленях. Шура увидел, что его левая рука забинтована до локтя. Неужели Лиза боялась этого – Шуру, который будет плестись за ней и кромсать непослушные скользкие вены тупым ножом в вонючем сортире?
– А, Дылда заявился, – протянул Ванечка, и Шура понял, что тот пьян, а возможно, и под кайфом. – Давай, присоединяйся. К нашей. Милой. Компании. Ведьма Лиза и ее мужчины.
– Заткнись, – равнодушно посоветовала Лиза. – Мужчина.
Шура сел напротив. Ванечка недовольно зыркнул на него странно блестящими глазами, но ничего больше не сказал.
– Воробей-то наш хотел с собой покончить, – сообщила Лиза с такими интонациями, словно речь шла о том, что Воробей собрался купить пачку чая. – Хорошо еще охраннику по нужде приспичило, а то бы… Не дай Бог, конечно.
«На его месте мог бы быть ты, – ожил внутренний голос. – Пришел бы в клуб пораньше, когда еще никого там нет, зашел бы в сортир и стал препарировать солнечных зайчиков от запястья до локтя. И думал бы о том, что она обязательно увидит, когда санитары будут выносить тебя вперед ногами, и, может быть, пожалеет… Ванечка трус по большому счету, а ты бы успел, успел. Составил бы потом компанию тому парню – страна мертвых не самое плохое место, если вдуматься».
Шура зажмурился.
– Как прошло занятие? – поинтересовалась Лиза. Шура вдруг почувствовал, что дико устал, будто весь день разгружал уголь, причем без лопаты, а прямо горстями.
– Ча-ча-ча, – ответил он. – Ты не любишь.
И понял, что последняя его реплика почти не имеет отношения к танцу.
– Это ты учишь чаче? – подал голос Ваня. – Бли-ин, Лиза, это цирк. Он же тормоз, куда ему.
– Зато ты, как я поняла, не в меру шустрый, – нахмурилась Лиза. – Рука болит?
– Немножко.
– По голове бы тебе надавать за такие дела, да руку жалко отбить.
Ди-джей наконец поставил музыку поживее. Шура взглянул Лизе в глаза и подумал, что ей тяжело. Невыносимо тяжело. Она как будто волокла на себе весь сегодняшний день, всю его боль и радость. Шура не удивился бы появлению на ее руке стигматов, похожих на Ванины порезы – связь со всем миром обязывает, знаете ли.
– Как ты? – спросил Шура. На несколько секунд Лиза закрыла глаза.
– Не очень, Шура. Еще этот вот… птенец. Удумал.
– Я не птенец, – сразу же откликнулся Ванечка, и Шуре почему-то захотелось как следует дать ему по заднице.
– Ты зачем вены резал, дурик? – осведомился он. Ваня фыркнул.
– Шел бы ты знаешь, куда? Тормоз, блин. Два метра против ветра.
Лиза вынула из кармана пачку тонких сигарет и закурила. Шура почему-то знал, что будет дальше: они посидят так еще минут десять, а потом Лиза отвезет Воробушка домой и сдаст на руки родителям, которые будут ругать ее ведьмой и шлюхой, доводящей приличных мальчиков до суицида. А приличный мальчик Ваня будет держать ее за руку и радоваться тому, что она рядом, думая: ну и ладно, ну и пусть, зато она не прогоняет.
Лиза смотрела на него в упор. Шура не мог понять ее взгляда.
– Знаешь, у тебя не читается судьба, – промолвила она. – Никогда такого не видела.
– В каком смысле? – не понял Шура.
– Я же говорил, он тормоз, – сонно отозвался Ванечка. Лиза таки шлепнула его по сидячему месту.
– Нет четкой картины, – ответила она. – Мешанина образов, которые я не могу истолковать. Некоторые просто по логике вещей не могут принадлежать тебе.
– Это опасно? – озадаченно спросил Шура.
Лиза вздохнула и задавила сигарету в пепельнице.
– Это незнакомо.
