Журавлёв показал на дирижёра (тот снова впал в состояние сна), – вёл тебя, как пастух, оберегал от зомби и мутантов, следил, чтоб ты не вляпался в аномалии по дороге.
Я уже почти оклемался. Голова не кружилась, тысячи острых иголок перестали колоть мозг. Мышцы, хоть и были ещё ватными, уже не дрожали и могли выдержать вес моего тела. Я осторожно скосил глаза в сторону. Настя и Драгин пребывали в прострации. Видимо, Журавлёв вывел их из игры с помощью своей чудодейственной шляпы.
– Столько трудов ради одного интервью? – просипел я, медленно поднимаясь с пола. – Да ты зазвездил, папаша. – Я хрипло рассмеялся, выпрямился, пошатываясь, во весь рост.
– Нет, всё гораздо прозаичнее. Ты просто отмычка, Серёжа, так что не льсти себе. Видишь ли, когда в далёком восемьдесят шестом случилась авария, нас выбросило в иную реальность. Мы долго пытались найти дорогу домой и, наконец, нам удалось установить мост между мирами. Как же мы удивились, когда узнали, что время в наших мирах идёт по-разному. У нас здесь прошло пять лет, а у вас двадцать. Потом мы долго экспериментировали со временем, пробовали повернуть его вспять. Кое-что получалось, особенно у него, – профессор кивнул на дирижёра (никак не могу назвать его отцом). – Вроде бы даже научились синхронизировать временные потоки наших миров, но потом они опять разошлись, правда, не так сильно, как раньше. Сейчас наш год примерно равен двум вашим.
Мозаика в моей голове начала складываться воедино. Теперь я понял, как Драгин умудрился провалиться во времени и почему Насте всего двадцать лет, а не сорок, если учесть, что на момент аварии ей было не больше десяти, ну или около того. Оставалось разобраться, кто дал задание майору убрать меня.
И уже в следующую секунду профессор, сам того не подозревая, дал мне ответ и на этот вопрос:
– Естественно, о нашем существовании сразу узнали в ФСБ и ГРУ. Многое изменилось за эти годы: другая страна, другие структуры, а цели одни и те же. Как думаешь, почему?
Я не отреагировал на него, а просто молча стоял и даже не пожал плечами.
– Зря ты так. Я ведь легко могу тебя уничтожить, – нахмурился профессор. Огоньки на его странной шапке замигали. Я почувствовал нарастающую боль внутри черепа, как будто невидимые руки схватили мозг и начали его давить. Поначалу я крепился, но, когда боль стала нестерпимой, закричал. Ноги подкосились, я упал на колени, глядя затуманенным от слёз взглядом на красные кляксы на полу. Они всё появлялись и появлялись. От повышенного внутричерепного давления у меня пошла носом кровь, и эти пятнышки были явным тому подтверждением.
– На первый раз хватит, – сказал сам себе профессор, и боль сразу отпустила. – Думаю, ты понял, как надо себя вести?
– Да, – прохрипел я.
– Вот и славно. Не стоит повторять отцовские ошибки. Со мной лучше дружить, я ведь могу сделать тебя своим наместником здесь. Понимаешь?
Я кивнул.
– Хорошо, очень хорошо, – улыбнулся профессор. – Давай начнём сначала. Ты ведь не против?
Я медленно повёл головой из стороны в сторону. Журавлёв ещё шире растянул губы в улыбке. «Идиот! Думает, я с ним соглашаюсь, а я всего-то посмотрел, как там дела у Насти с майором да чем заняты «монументовцы». Однако на друзей надежды нет: застыли мраморными изваяниями. Даже лица у них белые, как у тех мальчишек, и глаз не видать: закатились, только белки сверкают. Фанатики тоже стоят как куклы. Силён профессор, раз такую ораву людей и мутанта одновременно контролирует. Одна надежда, что у него батарея в коробе за плечами сядет. Тогда, может, расклад сил и поменяется».
– Ну, так вот, – продолжил Журавлёв. – Как думаешь, Серёжа, почему цели у них не поменялись?
– Не знаю.
– Да потому что все и тогда, – он махнул рукой куда-то в сторону, – и сейчас хотят безграничной власти. А что её даёт? – спросил он и тут же ответил на свой вопрос: – Сила! Только она способна подчинять себе не только людей, но и целые страны, да что там – континенты! А в чём она таится?
– В деньгах?! – процитировал я фразу из известного фильма.
– Ф-фу, как пошло, – поморщился Журавлёв. – Сила – в оружии, причём в таком, какого нет и никогда не будет у противника.
– Так вам Погребняк и люди из ГРУ приказали разрабатывать новые виды оружия?
– Мне никто ничего не приказывал! – сорвался на крик профессор и вскочил со стула (тот опрокинулся, громко стукнув дугой спинки об пол). – Я сам предложил свои услуги! Сам! Надо мной нет начальников, и никогда не было! Я Бог! Я Творец! Я лучший! – Он выдохся и замолчал, тяжело дыша.
С минуту Журавлёв со мной не разговаривал, ходил перед гудящим и сверкающим молниями кубом, что-то бубня себе под нос. Я использовал это время, чтобы незаметно сделать несколько маленьких шагов вперёд и немного сдвинуться в сторону. Так я сразу убил двух зайцев: приблизился на расстояние пары длинных прыжков к отобранному у нас фанатиками и сваленному в кучу оружию и посмотрел на Настю и Драгина. Они по-прежнему пребывали в странном состоянии, но уже не походили на статуи: лица немного порозовели. Я понял, как надо действовать, и решил немедля применить новую тактику:
– Так что же вам всё-таки приказали делать, профессор?
Журавлёв уже успокоился, его дыхание пришло в норму, вернулся нормальный цвет лица.
