– Мне предложили, – он выделил это слово голосом, – сотрудничать, и я согласился, имея на будущее свои планы.
– Вот как?! – усмехнулся я. – Это называется вербовка. Когда обещают золотые горы, а на деле выходит пшик, если в итоге жив останешься.
– Много ты понимаешь! – вспылил Журавлёв (у Насти дёрнулась щека, а у Драгина забегали глаза), но тут же взял себя в руки, осклабился и погрозил пальцем: – Зря стараешься, тебе не удастся снова разозлить меня. Я осознал свою ошибку и больше не наступлю на одни и те же грабли. Не дождёшься.
Он задумчиво посмотрел на меня, словно решая, стоит со мной говорить дальше или превратить в живую статую, как и остальных в этом зале, пожевал губами, теребя пальцами кончик усов. Желание с кем-то поделиться своими гениальными идеями взяло верх, и профессор продолжил:
– Большие начальнички хотели использовать этот мир как полигон и фабрику по производству новых видов изобретённого здесь оружия. Думаешь, мутанты и аномалии были тут всегда? Как бы не так! И те, и другие вышли из моих лабораторий – как, например, пушки Гаусса и экзоскелеты. Позднее выяснилось, что у аномалий есть побочный эффект, этакий бонус в виде так называемых артефактов. В умелых руках они могли улучшить характеристики как обычного оружия, так и боевых единиц вроде прирученных мутантов или человека. В особых условиях артефакты генерировали породившие их аномалии и могли использоваться в тылу врага как мины замедленного действия. – Журавлёв перехватил мой удивлённый взгляд. – Да-да, я и это сумел сделать: комбинации из отдельных артефактов и определённых сплавов редкоземельных металлов способны создавать так называемые блуждающие аномалии. Для их активации необходим мощный всплеск пси-энергии. Для чего, думаешь, Зону время от времени сотрясают выбросы? Как раз для этого. Испытания до сих пор идут полным ходом. Я должен быть уверен на все сто, что мой план по слиянию обоих миров в одну большую Зону не провалится из-за какой-нибудь мелочи.
– Так он уже провалился. В моей реальности нет мощного источника пси-энергии.
– А вот здесь ты ошибаешься, – улыбнулся Журавлёв и поднял указательный палец к потолку: – Вышки сотовой связи. Ваша Земля усеяна ими. Я уже придумал, как превратить их в ретрансляторы пси-энергии. А там, где высокочастотных излучателей нет, можно использовать спутники. Космос просто кишит ими.
Я покачал головой:
– Не понимаю: зачем вам это? Для чего вы хотите уничтожить наш мир?
– Кто сказал, что я хочу уничтожить? – удивился профессор. – Я хочу сделать его таким же, как этот.
– Но зачем?
– Да затем, что вы бросили меня и всю мою команду. – В глазах Журавлёва сверкнули молнии, лицо побагровело. Он яростно сжал кулаки. Лампочки на его чудо-шапке засверкали гораздо ярче.
На этот раз импульс пришёлся на одного из профессорских сателлитов. «Монументовец» затрясся, на лбу вспухли вены, глаза полезли из орбит, на губах выступила пена. Он рухнул на пол, забился в конвульсиях, а потом так круто выгнулся, опираясь о пол головой и ногами. Пальцы его при этом скребли по бетону, сдирая в кровь ногти. Фанатик выгибался всё круче и круче. Наконец позвоночник громко хрустнул, и тело в чёрном комбинезоне обмякло тряпичной куклой.
Пока профессор срывал злость на охраннике, я ещё немного приблизился к цели. Теперь меня и кучу оружия разделяло не два, а полтора больших прыжка. Я планировал максимально сократить расстояние, чтобы за секунду добраться до «эфэнки» и высадить всю обойму в сумасшедшего учёного, а ещё лучше пальнуть из гаусс-пушки, чтобы уж наверняка.
Журавлёв достал из кармана халата платок, промокнул испарину на лбу.
– Вы даже не думали искать нас, – сказал он, пряча платок в карман. – А ведь мы ждали, мы верили, что вы придёте на помощь.
В его глазах читался немой укор, в них было столько боли, отравленной надежды и ненависти, что я не выдержал и опустил взгляд.
– Власти думали, вы все погибли во время взрыва, – тихо сказал я.
– Тела! Разве нашли наши тела? Почему никто не задумался над тем, где они? Даже во время атомной бомбардировки Хиросимы остались свидетельства в виде тёмных отпечатков на стенах. Тела сгорели, но следы остались! В нашем случае не было ни того, ни другого. Нас просто списали со счетов, бросили, как ненужный балласт, вот и всё. Если б мы на самом деле были вам дороги, о нас бы писали в газетах, показывали бы по телевизору, почитали бы как людей, подаривших стране целый новый мир, богатый невиданными ранее возможностями. А что сделали люди из бывшего КГБ? Они даже спасибо не сказали, приняли это как должное и заставили нас работать на реализацию их безумного плана мести США за разграбленную и опозоренную, по их мнению, родину. – Журавлёв махнул рукой. – Да что там говорить. Мы, впрочем, как и вы, никогда не нужны тем, кто на самом верху. Хочешь жить в своё удовольствие, вершить судьбами мира, создай его сам, чем я, собственно, и занимаюсь в последнее время.
Он поднял стул, сел на него, сцепил руки на груди. Лампочки на его шапке гипнотизирующе мерцали. Я старался не смотреть на них, чтобы не впасть в ступор.
– Мои люди давно уже формируют мышление вашей молодёжи, – продолжил Журавлёв. – Ты никогда не задумывался, кто стоял за созданием популярных игр «Сталкер», кто пишет книги по этой тематике, устраивает страйкбольные ристалища по мотивам компьютерных игр трилогии? Левицкий, Бобл, Ночкин, есть и другие… Тебе знакомы эти фамилии?
