не такие катастрофические: в подвал залетело с десяток комков земли, да шальной осколок звякнул по трубам, что рядами шли под потолком.
Зашуршала пожухлая трава. Чья-то тень накрыла мёртвое тело.
– Проверь, как он там, – раздался в отдалении грубый голос.
Грохнул контрольный выстрел. Чьи-то руки схватили труп за ноги и оттащили в сторону. Послышались приглушённые голоса и тихие хлопки – похоже, тело обыскивали.
В это время слабо застонал Драгин. Голоса сразу стихли, потом раздался едва различимый щелчок, и в пролом залетела граната. Она, подскакивая, укатилась в темноту, где и взорвалась пару секунд спустя. Осколки защёлкали по стенам и потолку, высекая искры и звонко пронзая трубы. Видимо, для профилактики снаружи в подвал пустили длинную очередь. Косая строчка пуль прошила насыпь в сантиметрах от меня, заставляя ещё сильнее вжаться в землю.
Я только перевёл дух, как проклятый наёмник решил ещё немного пострелять. Плечо пронзила обжигающая боль. По коже потекла липкая, тёплая влага, и куртка стала мгновенно напитываться кровью. Я закусил губу, чтобы не закричать, запустил пальцы здоровой руки в землю и сжал так сильно, что захрустели мелкие камушки.
Я неподвижно лежал до тех пор, пока невидимые стрелки шмонали труп. Возились они очень долго. Я чувствовал, как с кровью уходят силы, и молил об одном: только бы не потерять сознание. В противном случае я рисковал навсегда остаться в этом подвале.
Наконец наёмники ушли. Я дождался, когда их шаги затихнут в отдалении, и лишь после этого достал из рюкзака полупустую аптечку. С трудом сел, опираясь спиной о стену, зубами вскрыл упаковку перевязочного пакета и наскоро перебинтовал руку.
От предпринятых усилий на лбу выступил пот, накатила слабость. Я вялой рукой нашарил в рюкзаке банку с «энергетиком», зубами подцепил кольцо на крышке, открыл. Газы с шипением ударили в нос. Несколько глотков пахнущей химией жидкости немного придали сил. Я отдохнул пару минут, потягивая «нон-стоп», а потом подполз к Драгину. Он дышал, и это было хорошо. Осталось проверить, не зацепило ли его осколками. Я включил налобный фонарик, бегло осмотрел напарника. Вроде всё было путём, новых дырок не появилось.
В темноте что-то зашуршало. Я схватил автомат. Держа его в одной руке, повернул плавающий ствол в сторону звука. Луч света выхватил из темноты часть бетонной стены и приоткрытую дверь, рядом с которой стояло с десяток карликов. Фигуры в чёрных плащах, с надвинутыми на глаза капюшонами, выставили руки, с земли сами собой поднялись обломки кирпичей. Мутанты по-детски засмеялись и бросили в меня камни. Большая часть их снарядов не долетела, лишь несколько ударили в стену над моей головой и рассыпались в крупную крошку. Один из обломков попал в моё раненое плечо. Я взвыл, отпрыгнул в сторону, вскинул автомат и только хотел спустить курок, как услышал слева девичий голос:
– Только попробуй!
– Они хотели убить меня! – крикнул я, сжимая слабеющими пальцами скользкую от пота рукоятку «калаша». Автомат так и норовил клюнуть стволом в земляной пол, требовались недюжинные усилия, чтобы навести его на цель.
– Это дети, – категорическим тоном заявила девица.
Я по-прежнему не сводил глаз с мутантов (они снова подняли в воздух кирпичи и как будто жонглировали ими) и не видел, как выглядит их защитница. Судя по голосу, ей было лет двадцать, не больше. «Интересно, что она тут делает и почему называет этих уродов детьми?»
– Ребята, не шалите, дядя не хочет с вами играть.
Карлики повиновались, опустили руки, и кирпичи тотчас упали на землю.
Всё ещё удерживая мутантов на прицеле, я скосил глаза. Девица стояла внутри освещённого пятачка, что позволяло её хорошо рассмотреть. Она была одета в балахонистый комбинезон (явно с чужого плеча), который мешал в деталях разглядеть фигурку, но, судя по смазливой, хоть и чумазой, мордашке, девушка была недурна собой. Роста не очень высокого, на вид и впрямь около двадцати, в руках самодельный арбалет, заряженный заточенным отрезком арматуры. С такого расстояния она могла меня прошить насквозь, словно жука для энтомологической коллекции.
«Драгин, какого ты там валяешься? Хоть бы на мушку её взял – глядишь, был бы паритет. Это сейчас карлики тихие, а кто знает, что им взбредёт в голову через секунду».
Будто услышав меня, майор пошевелился. Девица глянула в его сторону, сместилась правее и ушла в тень. Теперь я различал лишь её силуэт. Зато она оказалась в секторе обстрела. «Одна длинная очередь – и я всех уложу. Если смогу удержать «калаш» одной рукой, конечно».
– Опусти автомат, – потребовала дивчина, – тебе не причинят вреда.
– Они хотели убить меня.
– Неправда. Мальчики играли с тобой.
Я фыркнул:
– Ничё се игры. Мне кирпичом чуть голову не проломило.
– Это случайность, Кирилл ещё не умеет контролировать силу. Он это сделал не со зла. Правда, Кирюша?
Один из карликов скуксился и заплакал, потирая кулачками глаза.
– Что за детский сад? – рявкнул я больше для себя, чем с целью напугать противников. Потеря крови давала о себе знать слабостью и шумом в ушах,
