Вскрикнув, пытаюсь отдернуть руку от стены – но не получается, невидимые иглы впиваются одна за другой, держат крепко, не отпуская, пронзают пальцы насквозь, проникают под ногти, разрастаются внутри меня, причиняя нестерпимую боль…
И вдруг что-то выдергивает меня из этого коридора. Я чувствую прикосновение к своему плечу, вижу тень, нависающую надо мной, и лишь в последний миг успеваю сдержать рефлекторное защитное движение – все хорошо, это Берт. Мой рывок не остается незамеченным, и мальчик хмурится.
– Опять отголоски?
Киваю, оглядываясь по сторонам. Мы в нашей казарме, в общем помещении. Я умудрилась заснуть на диване, даже не дойдя до своей кровати. Берт протягивает мне стакан воды, и я его осушаю до дна.
– Опустошаешь запасы Альмы?
Берт мотает головой:
– Ты все еще под стабом. Он с другими лекарствами не дружит. И в прошлый раз не надо было.
– Откуда про стаб узнал? – спрашиваю я, откидываясь на спинку дивана. Болезненное ощущение в пальцах еще не утихло, и я трясу руками в надежде, что станет легче.
Берт садится рядом. Он смущенно улыбается.
– Я слежу за нашим отрядом. Твой профиль обновили, и я… нашел способ подсмотреть. Но я ничего не взламывал, честно-честно!
У меня нет сил на возмущение, поэтому просто качаю головой, взъерошивая мальчику волосы. И тут меня озаряет:
– А ты помнишь, что именно там написано? – Мика упоминала, что пыталась заглянуть в мой профиль, желая узнать, что со мной, но у нее ничего не вышло.
– Там много всего. – Мальчик хмурится. – Константин написал, что раз ты смогла уйти – значит, его лечение подействовало и все с тобой будет хорошо. Он же не знал, что ты попадешь в Корпус.
О да. Прямиком с больничной койки. Арника так решила – встала и пошла в Корпус, даже не забрав свои вещи с уровня Смотрителей. Солара сегодня дала мне возможность передумать, вернуться к прежней работе – потому что я находилась под действием стаба, когда приняла решение идти в Корпус. Стаб на меня воздействовал и во время собеседования, но Солара сказала, что на самом деле стаб никак не мог повлиять на восприятие меня профайлером.
А вот стаб-конфликт полностью лишил меня контроля над собственными эмоциями.
– Я знаю, что произошло на тренировке, – тихо говорит Берт. – Все уже знают.
Хорошо, что он не видел этого, думаю я. В горле образуется противный комок. Мальчику было бы неприятно видеть меня такой жестокой.
– Это… побочный эффект от стаба. Потому что я пошла в рендер.
Берт качает головой. В его глазах осуждение. Комок у меня в горле увеличивается.
– Не следовало этого делать. Я… знаю, что ты сказала Максу, курсанты рядом с вами услышали твои слова. Ты повторила то, что он сказал мне, когда толкнул в столовой. – Мальчик вздыхает и поднимает на меня грустный взгляд. – Макс для меня не проблема. Он не мешал мне… по-настоящему. Иначе я бы сам с ним разобрался. Не надо было с ним… так.
– Но ведь… – Пытаюсь подобрать слова, но Берт качает головой, продолжая говорить:
– На тебе лишь форма Корпуса, но ты все еще Смотритель. Тебе нужно кого-то оберегать. Ты к этому привыкла. Я захотел дружить с тобой, потому что ты говорила со мной как с взрослым, не так, как другие. Но ты должна понять: мне не нужен Смотритель.
После этих слов у меня внутри что-то обрывается.
– Мне не нужен Смотритель, – настойчиво повторяет Берт. – Мне нужен друг.
Я вижу протянутую ладошку перед собой и такую надежду в его глазах, что, осторожно пожав ему руку, обнимаю Берта. Комок в горле рассасывается, и я чувствую, как что-то внутри меня становится на место. Берт стал важен для меня. Он даже не представляет, как много сделал.
– Только давай договоримся, – бормочет Берт мне в плечо. – Я буду сам заботиться о себе.
– Мы же теперь друзья. Друзья заботятся друг о друге.
Берт выворачивается из объятий и сердито смотрит на меня.
– Тогда и я о тебе заботиться буду.
Он выглядит так забавно, что я уже не сдерживаю улыбку и просто киваю. Потом запоздало интересуюсь:
– Почему ты сейчас не вместе с отрядом? Где они все?
– У меня другая программа, другое расписание. Остальные придут только через два часа. Ты пока что можешь поспать.
Иглы под ногтями вновь напоминают о себе. Я качаю головой:
– Не хочу спать. Отголоски.
– Тебе сейчас нельзя лекарств, совсем-совсем нельзя. – Лицо Берта проясняется. – Но я знаю один способ.
Пока я устраиваюсь удобнее на диване, Берт пытается подтащить к дивану стул, и я хочу уже встать и помочь мальчику, но передумываю, вспомнив, как он отстаивал свою самостоятельность.
