меча нанес точные проникающие ранения между щитами наращенной брони на животе скулящего мутанта, как его и учили все пять лет в Академии. Когда огромный четырехрукий и вонючий монстр свалился без чувств, сотрясая треснувший деревянный пол своей чудовищной массой, ликующий рыцарь со всей злости пробил острием меча его массивный лоб, крепко прибив громко треснувший череп к дубовому полу, с головы до ног обрызгав себя сладострастной горячей кровью.
Наконец, все восемнадцатилетнее ожидание мести разом изверглось наружу. Утонув в бурлящих эмоциях и страшной злости, дико крича во всю раскрытую глотку и страшно выпучив покрасневшие глаза, повзрослевший селянин снова и снова вытаскивал застревающий в полу огромный меч и все с большей силой вонзал его обратно в изуродованную тушу бронированного мутанта. Наконец некая увесистая глыба с грохотом свалилась с освобожденных плеч Томаса, и он стал постепенно трезветь, ощущая себя совсем иначе, чем все эти годы. Будто оказался в другом мире. Словно заново родился. Выплеснув самые поверхностные эмоции, он отчетливо почувствовал настоящую глубину своего стойкого желания уничтожить всех мутантов до единого, но отныне только хладнокровно и предельно расчетливо.
Та же самая история с прорванной обороной повторилась и с западной стороны, где под командованием белокурого трибуна разгоряченные рыцари все глубже и глубже пробивались внутрь построенного из ракушечника великолепного города. Все это происходило на глазах руководящего операцией Нильса, который под тяжелые удары взволнованного сердца по-прежнему наблюдал за результативными перемещениями своих войск с высоты штаба на холме с восточной стороны сверкающей на солнце бухты.
– Легат Дор, – вдруг прервал его наблюдения один из охранников и показал пальцем на море, где на полных парусах с запада приближались еще четыре черных двухуровневых галеры. Полсотни длинных и синхронных весел каждой из них медленно, но уверено приближали суда к берегу, словно это были некие огромные многоножки из кошмарного сна ребенка, спящего в лихорадочном бреду.
– Понятно, что ты задумал, – зло бросил Нильс. – Но это бесполезно, мой старый друг!
Действительно, к этому моменту упрямые парфагонцы с суши и моря уже захватили пришвартованные у берега суда, успешно пробили все основные линии обороны и с трех сторон прижимали паникующих мутантов к отвесным горам, по которым те пытались отчаянно спастись. Увидев сложившуюся ситуацию, подоспевшая вражеская подмога не решилась высаживаться на берег, вероятно, и без того измотанная интенсивной работой веслами, поскольку, судя по всему, нанятых гребцов у них не было. Прибывшие суда лишь ограничились выпущенными зажигательными стрелами по скромной флотилии Парфагона, быстро подпалив все до одного судна на пристани, включая только что захваченные рыцарями черные галеры.
Еще через полчаса радостные Нильс и Ричард горячо обнялись на центральной площади Ярты, покрытой ровной брусчаткой и с расположенными по периметру непривычными для Селеции мохнатыми пальмами. Позади них была бирюзовая бухта, а спереди простирался великолепный вид на уползающие вверх узкие улочки уютного города, над которым нависали неприступные макушки скалистых гор, частично утонувших во взбитых облаках.
– Женушке привет успел передать? – съязвил Нильс, пребывая в приподнятом настроении.
– А давай, мы тебя тоже женим? На Джавере? Тебе ведь женщины уже давно надоели, наверное.
– О-о-о, какая отличная идея! Томас, – крикнул легат прискакавшему на Векторе приемному сыну, – мою любимую невестушку нигде там не видел?
– Что? Какую невесту? – не понял шутки разгоряченный рыцарь с торчащей из левого плеча стрелой, которую он явно не замечал.
– Нашего друга Айвора Джавера не встречал?
– Они все лезут в горы. Мы уже не можем их преследовать.
– Да неужели?!
– Ага! Что нам делать?
– Эти твари выросли в горах. Что тут поделать? Но оттуда они все равно уже не уйдут, – довольно отметил Нильс, рассматривая в подзорную трубу карабкающихся в отступлении мутантов. – Дожимайте, сколько сможете, а там посмотрим.
Вдруг главнокомандующий перестал улыбаться и начал нервно водить трубу то далеко в правую, то в левую часть склона и обратно:
– Твою ж мать! – заорал он. – Ричард, Томас, гоните тыловые обозы в город. Немедленно!
Еще не понимая происходящего, новоиспеченный рыцарь кинулся к восточному выходу из города, где были оставлены перед атакой части поддержки и их служащие. Выжимая из своего и без того уставшего коня последнее, он заметил как с гор к нему наперерез стремительно спускались на могучих челоконях сотни полных сил мутантов, дреды которых словно взбешенные ужи подпрыгивали и дергались во все стороны. Обернувшись, он увидел такую же удручающую картину с западной окраины Ярты, и стало понятно, что он не успевает на помощь.
Хотя несчастные люди из обозов сами заметили опасность и попытались спастись, невероятно быстрые мутанты не дали никому и шанса избежать незавидной участи. На глазах пораженного Томаса они по-зверски убивали всех оставленных Нильсом беспомощных людей, зачастую расчленяя их пополам лишь одним мощным ударом меча или топора. На их защите оставалась всего дюжина воинов, которые были молниеносно и безжалостно повержены, так и не сумев оказать никакого ощутимого сопротивления шумно спускающейся лавине противника. Все другие резервы уже давно были в городе, так как побелевший к этому моменту легат сделал коварную и смертельную ошибку, непростительно посчитав его взятым.
Заняв ключевые позиции с запада и востока, мутанты не стали сразу атаковать, внимательно наблюдая за происходящей паникой в дымящемся
