Я отвечаю:
– Ага, чего еще ждать от таких, как ты? Будешь целиться в людей, которые даже защитить себя не могут? Только не забудь, чей пистолет направлен тебе в голову.
Поверить не могу, что я это сказала, но я своего добилась: Микки по-прежнему целится в меня, а не в Сидни. Ужасно, что Сидни здесь, без всякой защиты. Моя храбрая, упрямая лучшая подруга, которая разгуливает в этом глупом корсете так давно, что, наверное, спина у нее уже разламывается.
Я вытираю глаза.
– Сид, просто не отходи от Томми, хорошо? – он ведь успел сказать ей насчет полиции, верно? Если, конечно, не испугался, что она вывалит эту информацию в какой-нибудь драматичный момент.
Томми говорит:
– А почему бы и нам не получить оружие?
Нет! О чем он только думает? Особенно учитывая, что полиция может ворваться в любой момент. Или он на это и рассчитывает? Тогда это значит, что он пытается показать, какой он крутой. И на кого же он стремится произвести впечатление? Эта публика того не стоит.
Я кричу ему:
– Оружия тут уже предостаточно. Не стоит добавлять еще в это шоу для психопатов.
Тут мою руку пронзает острая боль. Может, я слишком долго держала на весу пистолет. Не знаю, как долго еще смогу удерживать в руке скользкую рукоятку. Сколько там еще осталось, пятнадцать минут? И если я чувствую усталость, как же остальные? Еще одна вспышка или звук выстрелов – этого хватит, чтобы кто-нибудь вздрогнул и случайно выстрелил. Чем сильнее мы устаем, тем легче будет сделать ошибку.
В комнате опять наступает кромешная темнота.
Я шепчу Иэну:
– Нужно покончить с этим как можно скорее. – Прежде чем у кого-нибудь сведет усталые пальцы. Прежде чем Сидни подберется к Таю и заварит кашу. Прежде чем НЕРВ придумает еще что-нибудь и толкнет нас за край. А именно это они и сделают, я уверена.
Иэн шепчет в ответ:
– Я работаю над планом.
Я спрашиваю:
– Каким? Броситься на пол и молиться? – Мой ответ звучит неожиданно едко, но отчаяние еще никому не шло на пользу.
Он хмыкает.
– Я правильно понимаю, что в туалете окна нет?
И что, это все, до чего он додумался?
– Нет, конечно. Ни одного окна в этом театре для извращенцев. – Когда я произношу эти слова, в голове начинают мелькать картинки: сцена, зрители, окна, пистолеты. Мы – актеры в этой кошмарной пьесе. Наши подлые зрители могут находиться где угодно, по всему миру. Сидеть перед экраном, попивая коктейли. Заключая пари. Ожидая крови.
Когда я представляю себе такую аудиторию, у меня вдруг учащается пульс, мне кажется, я что-то нащупала. Что же это, что? Не могу отделаться от чувства, что я на грани озарения, – так бывает, когда я думаю о ткани или о крое и вдруг в голове рождается новый фасон.
Скорее всего, НЕРВ использует инфракрасные камеры, чтобы снимать нас крупным планом. Они думают, им удастся передать наш страх. Наверняка для них это – самый кайф. Готова поспорить, самые извращенские Зрители жаждут оказаться с нами здесь, в комнате, почувствовать наш ужас, понюхать его. Я представляю, как публика кричит: «Умри! Умри!» – как в римском цирке, а император наблюдает за убийствами с позолоченного трона.
Тут я замираю. Вот оно!
Наверняка кто-то из публики потребовал лучшие места. Такие всегда находятся. Стена справа от нас выглядит иначе, чем три остальные. И в ней только одна дверь, в отличие от других, в которых полно всяких секретных отверстий. По пути в эту комнату, перед началом раундов, мы с Иэном проходили мимо ряда кресел в коридоре. Это же и был первый ряд!
Внезапно меня посещает уверенность, что шелковая драпировка в коридоре была не просто для красоты. Это занавес, великолепный занавес, и теперь его подняли над этой кошмарной сценой. И блестящая стена рядом с дверью – это вовсе не стена! Это окно, прозрачное с одной стороны. Зрители всего в паре метров от нас. Я ощущаю их присутствие, словно они дышат мне в шею.
Стоит ли делиться своими подозрениями с Иэном? Вдруг хотя бы что-то из того, что говорил Томми, – правда? Может, Иэн манипулировал мной, заманил сюда ради славы в интернете? Может, Микки была права и среди нас действительно есть подсадная утка из НЕРВа. На какие деньги он оплачивал обучение в частной школе? Сидни он тоже показался подозрительным, а ведь у нее нюх на людей. Или нет? Какой же это нюх, если она выбрала меня своей лучшей подругой? Ничего себе подруга – перестала ей доверять, а потом подписалась на ужасную игру, которая может стоить жизни нам обеим!
