древний мир. Он был уже тогда, когда никакой Земли еще и не планировалось. И уже тогда был населен разумными существами. Хотя с тех пор, конечно, там все миллион раз поменялось…
Когда рассеялись туманы Лимбо, Данилюк этого вначале не заметил. Кабриолет вылетел почти в такой же туман — но длилось это недолго. Несколько секунд — и над головой ясное небо.
А внизу — горы. Скалистые горы, крутые отвесные пики, куда ни глянь. И пропасть — огромный, почти круглый кратер, исходящий паром. Именно из него Данилюк со Стефанией и вылетели.
— Нам на юго-запад, — распорядилась Стефания. — В город Наранно, Юберия.
— На юго-запад… на юго-запад… — повертел головой Данилюк. — Подожди-ка. А где солнце?
— Нету тут солнца. Здесь и без него всем нормально.
— Э-э… это как?
— Ну вот такой вот мир, — пожала плечами Стефания. — Воздух сам светится. И электромагнитные волны немного иначе распространяются. Ничего особенного.
— Ясно, — кивнул Данилюк, набирая высоту.
У него не было компаса. Так что он решил просто подняться повыше и попросить Стефанию показать пальцем, куда лететь. И по мере того, как он поднимался, видно становилось все дальше… и дальше… причем горизонта не было и в помине. Бескрайние горы, за ними зеленые равнины, видна изумрудная зелень лесов, сапфировые ленты рек, еще дальше бесконечная морская гладь, там опять суша…
А потом вдруг все пропало. Сменилось глухой чернотой.
— Эй, ну куда?! — раздался недовольный вопль Стефании. — Давай вниз!
Данилюк торопливо пошел на снижение и снова оказался в поднебесье. Недоуменно подняв голову, он увидел… потолок. Безграничный каменный свод. Увлекшись рассматриванием панорамы, Данилюк даже не смотрел вверх — и не заметил, как врезался в небесную твердь.
— Вот хорошо, что мы духи, — проворчала Стефания. — А то ка-ак расшибли бы бошки-то, с таким-то водилой…
— Извини, — растерянно ответил Данилюк. — А… а что это такое?
— Эйкр.
— Он… это… это что, подземелье такое? Потолок?
— Нет, это дно.
— Дно?..
— Дно. Если полетим дальше вверх, пролетим сквозь него и снова окажемся на поверхности.
— То есть это такой… многоэтажный мир? — уточнил Данилюк. — Разделенный переборками?
— Ты не понял. Этаж только один. То, что над нами и под нами — это одно и то же, только с разных сторон. Вот если ты сейчас выпрыгнешь из машины, упадешь вниз и пролетишь сквозь землю, то опять прилетишь сюда же. Ко мне.
Данилюк заморгал. Понять услышанное сходу не получалось, такое требовалось переварить.
— Эм-м… то есть Эйкр как бы… эм-м… — попытался подобрать слова Данилюк. — Как бы… м-м…
— Как бы такой же, как и Земля, — раздраженно ответила Стефания.
— Да вот нифига! — невольно возмутился Данилюк. — Даже близко не похоже!
— Похоже, похоже. Больше, чем ты думаешь. Снаружи если смотреть — вообще не отличишь.
— Снаружи?..
— Ну да. Мир снаружи и мир изнутри — это очень разные вещи. Если рассматривать извне, из двенадцатимерного метапространства, каждый мир — просто точка. Не имеющая размерностей. Но если рассматривать изнутри, размерности они очень даже имеют. Каждый мир — это четырехмерная неориентируемая фигура. Чаще всего гиперсфера, как Земля. Но бывают и другие фигуры. И вот Эйкр — это четырехмерный неориентируемый диск. Бесконечный плоский мир.
Данилюк где-то уже слышал слово «неориентируемый«. Кажется, в старшей школе. Или в институте. Но он не мог с уверенностью сказать, что оно означает.
Ну что поделать, Данилюк не отличался энциклопедическими знаниями. Школу окончил почти хорошистом (тройка по химии), IQ имел в сто девять единиц. Самый обыкновенный человек — не дурак, но и не гений.
Но как следует напрягши мозги, он таки уяснил общий принцип.
— То есть он… замкнут? — осторожно спросил Данилюк. — Как лента Мёбиуса?
— Скорее как бутылка Клейна, — ответила Стефания. — Я же говорю, так устроены все миры.
— Все?.. И Земля?
— Конечно. Если очень-очень долго лететь в одном направлении, прилетишь с другого. Просто там расстояния настолько огромные, что это мало кому
