— Нет, инспектор, вы не можете, вы заинтересованное лицо. Князь именно потому и поручил это мне, что я не знакома с этой особой. Велел ее загнобить.
— Ничего подобного я не велел, — перебил Гаап.
— Но как же, князь… — заморгала «вампирша«.
— Не было такого.
— Но…
— Не выдумывайте всякую ерунду, графиня, — холодно произнес Гаап. — Так что скажет уважаемый суд? Хочет ли кто заслушать свидетельские показания или рассмотреть улики?
— Незачем терять время, — решительно заявила «вампирша«. — Я стою за смертную казнь.
— А я стою за административное наказание, — возразил Небирос. — Скажем, ношение Звякающего Колокольчика.
Данилюк понятия не имел, что это значит, но Стефания задрожала, как осиновый лист. Чем бы ни был этот Колокольчик, носить его ей явно не хотелось.
— Казнь — это излишне, — крайне неохотно произнес Гаап. — Но Колокольчиком она не обойдется. Я не хочу больше ее здесь видеть. Есть предложения, как сделать так, чтобы она осталась жива, но на глаза мне больше не попадалась?
— Я и так никогда не попадалась!.. — рискнула пискнуть Стефания.
— Молчать!!! — проревел Гаап.
Стефания сжалась в комочек и жалобно хлюпнула носом.
— Может, тогда просто изгнать ее? — предложил Небирос. — Лишить проживания и довольствия и отправить на отработку… мдем-с… да вот хоть в Чистилище то же. Эй, ты там, как там тебя?.. Устроит вас такое?
— Доменик Францискович передает, что мы ее примем, — бесстрастно произнес Игнат, отрывая от уха трубку полевого телефона.
— Ну так на том и порешим, э?.. — обратился к другим демонам Небирос.
— Мне все равно, — пожала плечами графиня.
— Ладно, пусть будет так, — согласился Гаап. — Стефания дель Морго! Ты приговариваешься к изгнанию из Ада! Мы передаем тебя на поруки Серым Духам и обрекаем на триста лет общественных работ в Чистилище!
— Всего триста лет?! — облегченно рассмеялась чертовка. — Пф, ерунда!..
— Забирайте ее, — махнул рукой Гаап. — И проваливайте все отсюда.
— Высокий суд закончил заседание! — снова шарахнул по столу акулой-молотом Небирос.
Прошло три дня, прежде чем Данилюк снова увидел Стефанию. На сей раз она заявилась прямо к нему домой и громко о себе возвестила, колотя в дверь ногой.
— Привет! — заявила чертовка, вваливаясь в прихожую и кидая на пол какой-то баул. — Там у меня еще, помоги!
Данилюк выглянул на площадку. Обычно, выходя из квартиры, он сразу оказывался на улице, но когда требовалось, в доме был подъезд. И сейчас там громоздилась целая куча коробок, мешков, сумок и пакетов.
— Это что? — не понял он.
— Вещи мои! Ну помоги затаскивать, что встал?!
— А… что они тут делают?..
— Тебе не сообщили, что ли? Живу я у тебя теперь.
— У меня?.. — ужасно удивился Данилюк.
— Ну у кого-то же я должна жить! — фыркнула Стефания. — Я же не гражданка и даже не гастарбайтер, как ты! Я взятый на поруки заключенный, мне положен куратор!
— Я?..
— Ну а кто же?! Ты сам меня вытащил, а инициатива, знаешь ли, бьет по инициатору! Давай, помогай затаскивать.
Под радостный лай Джульбарса Данилюк принялся вносить баулы. В комнате их становилось все больше, но свободного места словно и не убывало. Стены сами собой раздвигались, окно расширялось, за ним появился балкончик. Односпальная кровать превратилась в двуспальную.
— Ну… добро пожаловать, — все еще слегка ошеломленно сказал Данилюк Стефании.
Та обвилась вокруг него, как кошка. Счастливая донельзя, чертовка замерла у окна, с наслаждением разглядывая Город. Данилюку прямо захотелось почесать ее за ушком.
— У тебя какие планы на сегодня? — спросила Стефания.
— Побуду пока дома, а потом во внешние круги, наверное. Поработаю. А у тебя?
