Я сочувственно проследила, как парень ошалело озирается, прежде чем тщетно дёрнуться по направлению к своему шатру. Магические путы Навинии держали крепко.
А родственник принцессы и правда чем-то похож на неё. Даром что «очень дальний», как говорил Хьовфин. Надеюсь, этот Мирстайл не вздумает потом предъявлять на принцессу никакие права… в связи с их несостоявшейся помолвкой.
Иначе они с Альей вряд ли поладят.
– Довольно, – выплюнул Хьовфин. – Вы вырезали всех моих воинов во сне, как скот, а для нас устраиваете эффектное представление с этой пародией на политес? Не хватило простой резни, вознамерились потешить свой народ нашими мольбами о пощаде? Что ж, доставайте свои мечи, но имейте хоть каплю чести и избавьте нас перед казнью от вашей ложной любезности.
Я на миг представила себе, как изменится лицо Повелителя эльфов, когда он поймёт, что произошло на самом деле, – и кашлянула, чтобы не хихикнуть.
Пусть даже это было совершенно неуместно, но на миг мне действительно стало смешно.
– Вырезали? – уточнил Алья, наконец лично вступив в диалог. – О нет, Повелитель. Ваши воины не откликаются на зов вовсе не потому, что мертвы. Новая резня в наши планы не входила.
Ответный смех Хьовфина был холодным.
– И кого ты пытаешься обмануть, Альянэл из рода Бллойвуг, наследник Тэйранта Кровавого? Я не знаю, как вам удалось обойти нашу защиту и наших дозорных, не знаю, почему не вижу крови на ваших одеждах, но…
– Я никого не пытаюсь обмануть, – сказал Алья. – Как не пытался мой отец. Но вам вот уже триста лет проще думать, что мы способны на один лишь обман, в отличие от чистых светлых вас.
Наши колдуны среагировали на его знак почти мгновенно. И пока шатры и палатки взлетали над землёй, я следила за лицом Хьовфина. Очень внимательно.
Поэтому всё-таки заметила, как по непроницаемому лицу эльфа скользнула тень изумления.
Фрайндин оказался менее сдержанным.
– Не может быть, – выдохнул брат Повелителя эльфов. – Невозможно!
– Они что, спят? – ошеломлённо осведомился владыка людей, вглядываясь в беспробудно спящее воинство. – Просто спят?
В голосе парня явно слышалось, что он не слишком-то доверяет собственным глазам. Как и здравости своего рассудка.
Пожалуй, я могла его понять.
– Здоровым крепким сном, – подтвердил Алья. – Ещё ближайшие часа два. Все семьдесят тысяч. Все, кроме вас.
Я обвела взглядом всех, кто собрался в круге. Мирстайла, совершенно растерявшегося. Хьовфина, созерцавшего свою поверженную, но не пострадавшую армию. Фрайндина, который только и мог что моргать. Их советников, замерших подобием каменных истуканчиков.
Все они молчали. И это молчание подтверждало: мы на правильном пути.
– Что за игру вы ведёте? – вымолвил Хьовфин. – Зачем?
В голосе эльфа тоже проявились эмоции, и я не могла понять, чего больше – недоверия или мучительного вопроса.
– Нет никакой игры. Как вы до сих пор не поймёте? – Алья шагнул вперёд. – Вы безоружны и беззащитны. Мы могли бы сейчас надеть на вас ошейники. На всех вас. Или… как вы там сказали… «вырезать, как скот». Мечи при нас, и два часа – более чем достаточно, чтобы убить всех. – Повелитель дроу держал ладонь на рукояти клинка. Он не стал брать с собой твёфалдур, ограничился простым мечом, который можно демонстративно держать в ножнах. – Достаточно одного моего слова, и вы умрёте. Вы и всё ваше войско. И Риджия будет нашей, потому что у тех, кто останется, не хватит сил, чтобы защититься. Не теперь, когда у нас есть возможность незаметно подкрасться целой армией.
Замер. Посмотрел на Хьовфина так, будто впервые увидел.
И повторил:
– Одного моего слова…
Фаник, державшийся подле меня, настороженно вскинул голову.
Я не видела лица Альи – он стоял спиной ко мне, – но прекрасно слышала его голос. То, как он произнёс последние слова: задумчиво, точно пробуя их звучание на вкус.
Вдруг поняла, к какой тонкой грани я собственной рукой помогла его подтолкнуть.
Отплатить за трёхсотлетнее унижение. За свою семью. За убитого отца, за мать, сгоревшую от горя, за сестру, запытанную в темницах светлых. За всех умерших детей, за всех женщин, отправившихся следом за ними, и за их мужей, погибших от эльфийских клинков.
За всех, кто умер, потому что эльфы и люди не желали выслушивать просьбы о мире.
Я сжала кулаки. Оглянулась на дроу, безмолвно ждавших вокруг: мужчин и женщин, среброволосых и золотоглазых. Детей Луны, не живших под луной триста лет… по вине тех, кто стоял сейчас перед ними и спал сейчас вокруг.
