размышляет Бастиан.
«Пейте нашу Кейко», — лозунг, которым пестрят стены Второго и Третьего круга. Напились уже. Сполна напились. Под сотню жертв. Тридцать девять детей, сорок семь взрослых. Старики в основном. Совет лишился де Ги и Фейада. Когда Бастиан осознал, что осталось лишь пятеро градоуправленцев, на него обрушилось понимание, насколько их мало — жителей Ядра. И как легко их — защищённых высокой бетонной стеной и полицией, имеющих куда лучший доступ к лекарствам и продуктам, чем все прочие, — уничтожить.
Просто швырнуть дохлых крыс в трубу, несущую воду в их дома.
«Пейте нашу Кейко»…
Сейчас он своими руками задушил бы Акеми Дарэ Ка. Только, как невесело пошутил Робер, руки коротки.
«Где же ты, тварь? С кем ты? Почему ты до сих пор где-то свободно разгуливаешь? Кто ж такой тебя взял под опеку, что полиция не может тебя выловить?»
Две недели назад Бастиан урезал в три раза поставку продуктов в родной сектор девицы. Выставил условие: выдача Акеми в течение суток. Сириль честно обещал помощь, и Бастиан верит, что помог бы. Но и Сириль не знает, где прячется чёртова тварь. Робер распорядился взять под стражу всех японцев, но и это не дало результата.
«И я, как дурак, не верил в террористов… — Бастиан давит кончиками пальцев на виски, ощущая пульсацию крови. — Считал это отцовской паранойей. А это реальность. Эти нелюди убили Ники. Отравили воду. И затаились где-то, как крысы. И щерятся мне в спину…»
— И поступать с ними я буду, как с крысами, — цедит он сквозь зубы.
— Месье Каро, — жалобно-плаксиво тянет секретарша.
— Ну что ещё? — вздыхает Бастиан, убирая руки от лица.
Судя по взгляду, брошенному на него девушкой, выглядит он жутковато.
— Вам бы позавтракать…
— Вы меня за этим двадцать раз окликнули?
Девушка становится сперва пунцовой, потом бледной. Поправляет форменную курточку, испуганно улыбается. «Я — страшный зверь, — ухмыляется мысленно Бастиан. — Юные плебейки цепенеют от одного моего взгляда. Давай, валяй, бойся».
— Час назад пришёл месье Канселье. Что-то страшное случилось в Третьем круге вче…
— И вы только сейчас мне это сообщаете?
Лавина бумаг с шелестом низвергается со стола, отброшенное кресло с глухим стуком врезается в стену. Бастиан быстрым шагом проходит по коридору в кабинет главы полиции, распахивает дверь. Хозяин кабинета прерывает беседу с двумя офицерами, хмурится при виде Советника.
— Вам здесь не место, месье Каро, — не терпящим возражений тоном заявляет он.
— Я это третий день слышу, — отмахивается Бастиан. — Что произошло в Третьем круге?
— Я прошу вас выйти из кабинета.
Бастиан вежливо улыбается, вытаскивает на середину кабинета стул, садится.
— Я предпочитаю послушать. Чтобы выпроводить меня отсюда, вам придётся заручиться письменным разрешением Советника Робера. Чем терять время на пререкания, введите меня в курс дела.
Спокойствие даётся Канселье с трудом. Он поправляет воротник рубашки, приоткрывает створку окна и только после этого докладывает:
— Вчера около семи часов вечера неизвестными были убиты Сириль, Альбер и Элуа. А также члены их семей и охрана.
До Бастиана не сразу доходит смысл сказанного.
— Погодите… Все трое королей трущоб?! В семь вечера?!
— Да. И вы окажете городу огромную услугу, если не будете соваться в это дело.
В кабинет заглядывает та самая робкая секретарша:
— Месье Канселье, слайды с мест преступления готовы.
Начальник полиции кивает и указывает Бастиану на дверь:
— Вы можете подождать месье Робера в приёмной. А ещё лучше — поезжайте домой, Советник Каро. Там безопаснее.
Бастиан, ошарашенный новостью, даже не находит, что ответить. Покидает кабинет, бредёт коридорами в маленькую комнатушку, где среди пыльных папок коротают время его охранники.
— Доброе утро, месье Каро! — радостно приветствуют его шестеро парней. — Какие указания?
— Сходите позавтракайте. Меня можно оставить тут до появления Робера, — отвечает Бастиан. Садится на подоконник и смотрит на улицу сквозь мутное толстое стекло.
За окном проливной дождь. На бетонном выступе ограды сидит одинокая фигура раннего посетителя, ожидающего начала приёма. Бастиан прищуривается, разглядывая его, точнее, её: огненно-рыжие мокрые волосы, сплетённые в плотные валики, кажутся ему знакомыми. Где-то он уже видел
