стояли заколоченными. Из разговоров там и тут я понял: капитан Карибдиз оказался настолько честным, что прижал всяческую торговлю, взимая непомерные налоги, пени и штрафы. Даже дощатые пакгаузы, в которых ранее купцы держали всевозможные грузы, перестали ремонтировать и использовать – не нужны они были, бойкие торговцы налаживали пути в обход Авандона, и город жил благодаря старым контрактам и связям. Нового всплеска торговли – не будет. По крайней мере, пока у власти находится капитан Карибдиз. Вот так и умирает торговля из-за одного идиота – а следом за нею и город, живущий с торговых путей. Скажу вам больше – отсутствие гибкости и тупая прямолинейность губит не только города, но и великие империи.
Знакомые мне криминальные верхи убрались из города, так сообщили мне криминальные низы, которых я сумел отыскать. В городе царил бандитский беспредел, где каждый творил что хотел. Кое с кем из низов я, однако, договорился кое о чем.
О том, что происходит в Брадмуре, ходили самые зловещие слухи. Что-то
Одно было ясно: под влиянием галлюциногена Олник частично прозревал будущее и обещал мне скорую встречу с гулами – лузгавкой, мозгуном и, возможно, свиньяком. Не знаю уж, кто из них выглядел как сухопутный дракон, или даже как огромная жаба.
Черт, с огромной жабой я совсем не хотел драться. Скорее всего, имелся в виду какой-то крупный экземпляр кроутера, а на этих тварей я порядочно насмотрелся, и даже таскал шрам, оставленный челюстями особо бойкого экземпляра.
Но обещание встречи с монстрами, вкупе с предсказанием о том, что меня убьют, радовало мало.
В общем, ничего путного я не узнал, однако понял главное – стоит драпать с контрабандных маршрутов и искать объездные пути. Да только беда – времени на объезд у нас нет. Ну вот нисколечко!
Поэтому – положимся на удачу и двинемся по контрабандному пути. Только вперед. Если бы еще это проклятое горло перестало болеть!
На берегу монстра-амфибию деловито распиливали на куски. Разделкой руководил капитан Карибдиз – я слышал его мертвенный, лишенный обертонов голос, словно мертвец взывал из могилы.
Ну, это правильно – на здешней жаре мертвечина начинает гнить быстро. Интересно, лузгавка, мозгун и свиньяк – это официальные названия экземпляров брадмурского зверинца? Я почему-то ожидал куда более зловещих имен, что-то вроде хъярьяглпотер, или жзахрбррсавурон, или упрыжглышланистер, ну, или что-то такое же вымороченное, рожденное в воспаленном мозгу маньяка.
Вообразите теперь картину – вот такая радость, как эта амфибия, прет на меня, героя по найму, вооруженного мечом. В этом случае герою по найму остается положиться на свои ноги и красиво сбежать – если сможет, конечно. Если же он герой по призванию – ему не возбраняется остаться, сражаться и окончить свои дни в утробе чудовища. С другой стороны, и слона можно победить, показав ему мышь. Но у меня нет времени узнавать слабые стороны фауны, что вырвалась из брадмурского зверинца. Если встретим такого – плохо нам будет.
У солдат, что окружали капитана, я заметил тяжелые протазаны – и это мне не понравилось. Похоже, Карибдиз приказал открыть арсенал и дополнительно вооружить отряд на случай появления новых тварей. Мда, задача усложняется. Копья вряд ли понравятся Маммону Колчеку. Да и кому они могут понравиться?
Черт, задача усложняется чрезмерно. Хватит ли пожара пакгаузов, чтобы отвлечь большую часть солдат капитана? Как покажет себя при атаке Колчек?
Горло и не думало сдаваться. Озноб постепенно охватывал тело.
Скверно. Простуда – вещь нелегкая, а лихорадка никогда не способствовала свершению героических дел.
В расстроенных чувствах я выбрел к пустующим пакгаузам, что высились напротив селения хламлингов. Здесь я назначил встречу местным злыдням. Не криминальная элита, но приходится работать с тем, что в наличии. Злыдни по моей команде устроят пожар, поднимут тарарам, нагонят паники, и, когда солдаты Карибдиза ринутся тушить возгорание, наш отряд под шумок проберется на таможенный двор…
Я прошелся мимо пакгаузов, ожидая сигнала – однако местный сброд, кажется, запаздывал.
Что ж, подождем.
Мохноногие коротышки продолжали галдеть, но сместились в сторону от репазитория. Они порядочно захмелели, приняв забродившего сока репы, и на ровном пространстве неподалеку от деревянного гриба устроили танцы, аккомпанируя себе на флейтах. Я как-то говорил, что хламлинги исповедуют полиаморию – стало быть, семьи у них насчитывают сразу несколько жен и мужей, количество которых (что жен, что мужей) может колебаться в произвольном порядке. Мужья и жены могут произвольно же менять семьи, переходя в новую ячейку, обычно ячейки эти формируются из хламлингов примерно одного возраста, таким образом, есть молодые, средних лет, пожилые и стариковские семьи, дети же воспитываются совместно. Весьма необычный метод семейной жизни для такого моногамного паренька, как я, но хламлинги, как говорят, весьма счастливы, хотя бы потому, что понятие
