всё.
А я что? Пришлось подчиниться.
Ну, и я рассказал.
Не помню, сколько занял мой рассказ, но под самый конец (я опускал самые жестокие подробности) плоть моя снова взяла вверх, и я решительно, сграбастав Виджи, утвердил свое мужское превосходство.
Экая досада – моя супруга при этом оказалась сверху.
Но рассказал я всё, и даже поделился сомнениями насчет Самантия Великолепного. Мы занимались любовью в пароксизме страсти и одновременно, как будто отстраняясь, говорили о моих горемычных делах. Оба понимали – времени на то, чтобы делать эти вещи раздельно, у нас нет.
– Ух-х… Ты считаешь, он способен…
– Ох-х… Любой человек способен на всё. Это… ох!.. единственная максима, и единственная верная премудрость, которую я вынес за свою жи… знь. И я… под… под… под… подпишусь под ней… и поставлю на ней печать непререкаемой… ох!.. истины.
– Зна… ох-ох-ох… – Она чуть замедлила движения. – Значит, он может… может… может… может… ох-х… попытаться тебя убить… сно… снова?
– Я не зна… зна… ю-ю-ю…
Она выгнулась, погрузив пальцы в волосы на моей груди, и до боли сжала их в горстях.
– Я… убью его… Са… ма.
– Ох… Постой, я… я… я… скажу ему, спрошу… И мы решим, что с ним де… делать… вме… о-о-о-о… сте…
– Как… скажешь… муж… о-о-оххх… мо-о-о-о-ой!
Я ее любил.
После бани я решил дать себе ровно два часа на сон. Это времени хватит, чтобы кое-как восстановить силы. Затем – акция. Возницы будут поджигать пакгаузы, мы с Виджи, Крессиндой и Колчеком осуществим, как сказал бы мой лучший приятель вор Джабар, справедливую экспроприацию груза. Жаль, что к тому времени паника и шум, вызванные появлением монстра Брадмура, улягутся.
Сняв номер на втором этаже харчевни, я вытянулся на сомнительной чистоты перине. Виджи была рядом, прижалась, как ласковая кошка, оплела телом, согревая дыханием шею, положила руку мне на затылок. Не знаю, что она делала – использовала, видимо, какую-то хитрую эльфийскую магию, но я, несмотря на боль в каждой мышце, почти мгновенно погрузился в сон.
Дали мне поспать два часа, как вы думаете?
Угу, как же.
Стук в двери подбросил нас на кровати.
– Бум-бум-бум!
В точности как тогда, в Хараште, в самом начале моей истории, в дверь колотили не только кулаками, но и сапогами.
Неизвестный был зол, расстроен, без меры энергичен.
– Бум-бум-бум!
Мне дали поспать с полчаса, не больше.
Виджи уже была у двери, умная девочка – оружия нет, но табурет сгодится, чтобы проломить буйную голову пришельца.
– Бум-бум-бум!
– Между прочим, здесь спят! – крикнул я, с трудом проталкивая слова сквозь распухшее горло.
– Вставайте! Эркешш махандарр! Вставайте, сонные тетери! Иначе я вас всех…
Вопила, разумеется, Крессинда.
Виджи отперла, и массивная гномша смерчем влетела в комнату. Волосы у нее были растрепаны (перед сном она расплетала косы), на щеке виднелся отпечаток матраца. В глазах, если пользоваться театральными фразами моего друга Отли Меррингера, застыли слезы отчаяния.
Гномша начала говорить, от переизбытка чувств расхаживая по комнатке. То, что я и Виджи, собственно, нагишом, ничуть ее не смутило.
– Я не спала все ночи, пока Олник… пока ему было дурно… Я только немного прикорнула сегодня… когда ты, Фатик, убрался по своим делам… Я думала, я посплю немножко… А оказалось… Я сейчас встала… Олника нигде нет! Он перегрыз веревки и… гномья курва!..
В этом путешествии Олник пропадал уже не в первый раз. Сначала в Мантиохии он попил из нас кровушки, правда, примчался к самому отплытию фалькорета, нагруженный сокровищами. Но теперь-то он безумен! Боги, что он выкинет на этот раз?
Вместо акции мне придется ловить сбрендившего гнома по всему рынку Авандона! И не факт, что его удастся быстро найти… если
– Крессинда, жди внизу. Мы – быстро.
– Еще быстрее, мастер Фатик! Если с Олником что-то случится…
