прихоти… — Ейалэ уставился в пустоту.
Гостья сидела прямо, как на троне, — это придавало уверенности.
— Могу я поглядеть на тебя поближе? — внезапно спросил Восточный ветер.
Странная просьба напрочь выбила принцессу из колеи.
— Нет, не можешь! — грубо оборвал брата Хёльмвинд. — Она — не картина на твоей стене.
Восточный владыка нахмурился, на его гладком лбу появилось несколько морщин.
— Можно, в таком случае, посмотреть на твою руку? — Он обратился к одной лишь Изольде, игнорируя рассерженный взгляд Хёльма.
Сопротивляться просьбам хозяина дома было сложно. Глаза его будто гипнотизировали, легко и безболезненно навязывали собственную волю. Принцесса повиновалась бы любому слову, не будь она терновой ведьмой. А так девушка лишь ерзала на широком стуле, чувствуя, как тело под одеждой покрывается гусиной кожей.
Наконец она встала, подошла к чайному столику и протянула владыке ладонь. От тонкого запястья змейкой вились колючие ветви, покрывая белую кожу до самых плеч. Гостья закатала рукав повыше, чтобы Восточный ветер мог разглядеть узор.
Он не прикоснулся к ней, даже не наклонился — окинул долгим внимательным взглядом терновые побеги, скользнул по лицу. И заключил спустя несколько минут:
— Совершенство…
— Чего? — Фаруна подскочила как ужаленная. — Она ведь опасна!
— Возможно, — кивнул черноволосый задумчиво, жестом предлагая гостье занять свое место. — Но не для нас с тобой. Или, во всяком случае, не сейчас…
Решив, что неприятного соседства с нее хватит, Изольда направилась к креслу Хёльмвинда и встала рядом. Сейчас ее можно было принять за Либа, вытянувшегося по струнке.
Ейалэ удивился, но ничего не сказал.
— Она обретается в Сеам Хор, расхаживает по Железному дому… Что, если ведьма причинит вред твоему брату? — Разгневанную ветрессу трясло от злости.
Восточный владыка посмотрел мимо Хёльмвинда и рассеянно изрек:
— Иногда жернова судьбы уже не сдвинуть с выбранного пути…
— Надоела эта околесица! — Темные глазищи верховной засверкали. — Вы с ума посходили? Неужели не ясно: нужно немедленно заключить тьер- на-вьер под замок.
— Не всегда убрать с глаз долой — значит выбросить прочь из сердца, — долив себе чаю, сказал хозяин дома.
Южная красавица насупилась, сердито сжата в руках хрупкую чашку.
— Кажется, все забыли о легенде, которую нам оставили в назидание предки! Помните, что в ней говорится о терновой ведьме?
— Началось, — картинно развел руками Северный ветер. — Сейчас в ход пойдут детские сказки…
Фаруна стиснула руку в кулак, и фарфор затрещал, рассыпаясь пылью.
— Раз мои братья настолько слепы, что не способны распознать врага под носом, я сама с ним совладаю!
Она угрожающе двинулась в сторону Изольды.
— Фару, — всколыхнул воздух повелительный голос.
Ветресса замерла. Принцесса и Хёльм невольно вздрогнули.
— Подойди ко мне. — Взгляд Ейалэ стал еще более бесчувственным.
Звякнув серьгами-монетами, Южная верховная направилась к брату. Северный ветер прикрыл глаза и вцепился в подлокотники, словно тоже не мог противиться приказу.
— Еще ближе, — поманил рукой Восточный владыка.
Со стороны казалось, что он накинул на плечи сестры петлю и теперь тянет ее к себе, медленно сматывая невидимую веревку. Когда Фару остановилась перед Ейалэ, он склонился над ее ухом и беззвучно шепнул пару слов. Ветресса мигом успокоилась, прошагала к своему стулу и послушно села. Лицо ее разгладилось, взгляд сделался потерянным.
— Прекрасный способ решать трудности, — вымолвил Хёльмвинд с презрением. Костяшки на его пальцах побелели.
Старший брат не обратил внимания на реплику.
— Прежде чем вы уйдете, — вкрадчиво начал он, — я хотел бы пообщаться с терновой ведьмой…
Изольда испугалась, услышав эти слова. Слишком хорошо она помнила чувство, когда шипы прорастают из ее тела, а вокруг поднимается буран. Будто кто-то другой властвует над душой. Эта сущность еще не может подчинить себе девушку целиком, но пытается диктовать свою волю, разрушая мир вокруг, насылая страшные проклятия.
