— Прямо гора с плеч. — Он попытался изобразить улыбку.
Теперь можно отправляться к праотцам со спокойным сердцем. Но Изольда, кажется, не разделяла его смирения.
— И это все, что ты скажешь? Я заколдовала тебя! Из-за меня ты страдал в волчьей шкуре целый год!
Лютинг вгляделся в ее лицо — такое знакомое и чудесное, даже со следами слез и терновника.
— Я ведь говорил, что не держу зла…
Она вспыхнула и упрямо мотнула головой.
— А я вот сержусь на тебя, приморский принц! По какому праву ты решил взять меня в жены? Если бы не твое сумасбродство, не лежал бы сейчас пришпиленный к земле!
Он не готов был к такому натиску.
— Я разгадала твой план — вздумал отдать богам душу, чтобы навсегда оставить меня в терновых оковах? Хочешь, чтобы я мучилась от вины за твою смерть, сходила с ума от шепота тьер-на-вьер в голове?
Девушка разошлась не на шутку, синие глаза ее метали искры, волосы потрескивали от крохотных разрядов.
Таальвен Валишер попытался встать, но одеревеневшие члены не слушались. Казалось, он превратился в камень.
— Если бы я только мог рассказать тебе… Но, боюсь, нам не удастся поговорить, северинская принцесса…
— Еще как! — Она прикоснулась холодными пальцами к его груди и взялась за древко стрелы. — Я выну ее, а затем исцелю тебя. Когда снова окажешься на ногах, придется выслушать все, что у меня накипело.
— Не надо. — Он накрыл ее дрожащую ладошку своей. — Станет только хуже.
— Ну и пусть! Какая теперь разница? Или ты боишься, Таальвен Валишер?
Он сжал побледневшие губы, стараясь не дышать.
По правде, больше всего приморского принца страшило, что он потеряет сознание, а с ним исчезнет и облик Изольды.
— Ты клялся мне в верности, обещал сделать все, что ни попрошу. Так выполняй же свои слова! — От избытка чувств ее снова начинало трясти.
Лютинг спокойно убрал руку.
— Делай, что пожелаешь, принцесса, — все, что сочтешь нужным…
Она кивнула, пытаясь определить, какое из двух переживаний сейчас владеет ею — страх за волка или злость на глупого Мак Тира.
— На месте стрелы окажется громадная дыра… Как ты собираешься ее заштопать? — Таальвен со стоном откинул голову.
И принцесса сообщила деловито, словно делала это уже тысячи раз:
— С помощью тернового волшебства…
На самом деле она и сама сомневалась в предстоящей затее.
— Предположим, тебе удастся… — Он сплюнул очередной кровяной сгусток. — Время мое истекло… Сама же сказала: год почти прошел… Лучше погибнуть сейчас, чем стать бездумным кровожадным зверем.
Говорить ему было тяжко — свободу сковывало терновое проклятие, силы стремительно покидали тело.
— Ты не превратишься в чудовище! — отчеканила девушка и, набрав воздуха в легкие, выпалила: — Я выйду за тебя замуж прежде, чем это случится…
— Но… — Принц не смел поверить в услышанное. — Ты ведь терпеть меня не можешь, Изольда Северин! Не хочу, чтобы из жалости…
— Ох, замолчи! — Она хлопнула его по плечу и тут же испуганно ойкнула.
Мак Тир зарычал сквозь стиснутые зубы, не хуже волка.
— Прости! — Изольда зажала рот рукой. — Я не хотела…
Трижды она прокляла себя за вспыльчивость, но Таальвен не проронил и слова.
— Волк, которого я знаю, не сделал мне ничего дурного… — после долгой паузы вымолвила она. — Остановимся пока на этом.
Лютинг хмуро поглядел на располосованное предплечье девушки, из которого продолжала сочиться кровь.
— Кроме того, — она виновато опустила глаза, — свадьба с тобой — единственный шанс для меня сохранить разум.
— Что? — Превозмогая боль, он потянул ее на себя. — О чем ты говоришь?
— Ты ведь встречался с тьер-на-вьер прежде? Она жаждет заполучить мое тело, как и десяток девушек из моего рода до того… Ни у одной не хватило сил бороться… Но тебя, Лютинг Мак Тир, ведьма боится. Потому так важно, чтобы ты жил, оставался рядом. Исчезнешь, и я тоже сгину — сдамся под натиском тьер-на-вьер!
Он слушал очень внимательно, хотя мысли начинали путаться. Шелковые светлые локоны скользили по мужскому лицу. Вот она — Изольда Северин, почти в его объятиях.
— Я выдерну арбалетный болт и попробую залечить рану. Однажды мне посчастливилось вернуть к жизни утопленника. Вдруг снова сработает.
Голос разрушил зыбкую пелену грез, заставляя задуматься, что станет, если удача от них отвернется.
