– Прошу простить, господин коронер, но я не являюсь заключенным, пока не проведено предварительное следствие и королевский прокурор не вынес постановление об аресте. Сейчас я задержанный по подозрению. И только. Кроме того, хочу выразить протест по факту неподобающего обращения со мной. Меня били надзиратели, заковали в кандалы и в нарушение моих прав дворянина держали в общей камере. Предупреждаю, что по выходе из тюрьмы я вызову вас на поединок чести. Кроме того, королю будет отправлена нота от нехейских баронств. И все, кто обращался со мной неподобающим образом, будут наказаны согласно обычаям нашей страны.
Писарь замер и посмотрел на серого. Тот усмехнулся и приказал ему:
– Этого не пиши!
Я тоже посмотрел на замявшегося писаря и приказал:
– Пишите, господин секретарь, или вы разделите участь преступников.
– Не писать! – приказал серый, в его голосе прорезались визгливые нотки.
Писарь затравленно посмотрел на нас, выронил перо и упал со стула. Бедняга от переизбытка впечатлений потерял сознание.
Я изучающе посмотрел на серого. С чего бы он такой смелый и уверенный, что я его не достану? На что надеется? На то, что сможет удерживать меня в камере до моей смерти?
– Зря вы надеетесь избежать, господин коронер, справедливой расплаты. Преступления против нехейца срока давности не имеют. Поверьте, придет время, когда вы позавидуете мертвым.
– Вы мне угрожаете? – Он повертел шеей, как будто ему воротник был тесен и натер ее.
– Не путайте понятия «угрожал» и «предупредил о последствиях», – улыбнулся я.
Серый опять побагровел и, набычившись, отчего стал выглядеть смешно, проговорил:
– Тебе еще надо будет выйти из тюрьмы, щенок. Дежурный! Увести заключенного.
После ухода учителя Фома встал из-за стола и словно растворился. Он стал незаметным для простого взгляда, сливаясь с окружающей обстановкой, как предмет неодушевленный – стол, стул или барная стойка. Случайный взгляд, брошенный на него, не задерживался на нем, а фиксировал предметы за ним, справа или слева.
Орк прошел вдоль столов, присматриваясь и прислушиваясь к посетителям, и выделил троих хуманов, что изредка бросали взгляды на их стол. Один из этой троицы поднялся и пошел за учителем. Фома вышел за ним и увидел, что тот растерянно оглядывается. Бросился влево, потом суматошно вправо, но улица была пуста, и только редкие фонари освещали блеклым светом дорогу к крепости. Хуман вернулся и что-то стал говорить оставшимся двоим, затем, кивая в знак согласия, выслушал какие-то указания и стремительно вышел. Фома снова последовал за ним и дошел до особняка, сквозь закрытые ставни которого пробивались лучики света. Долго человек там не задержался. В доме погас свет, и оттуда вышли десять вооруженных человек, закутанных в черные плащи. Среди них Фома опознал одного мага. Они, не оглядываясь, направились к портальной площади и скрылись в темноте. Он не пошел за ними, понимая, что те готовят засаду, а вернулся в трактир, подсел к своим и стал рассказывать:
– У портальной площади засада, десяток наемников и маг. Бойцы серьезные, вооружены хорошо, у всех амулеты.
– Мы их возьмем на себя, – прорычал Грыз.
– Нет, гаржик, – покачал головой Фома, – нам не нужна громкая схватка. Твой отряд будет на подстраховке. Мало ли чего. Может, есть еще убийцы, и они воспользуются суматохой и шумом. Мы сделаем, как учитель сделал в мертвом городе, загнав в портал тех тварей. Мы выманим бандитов на приманку, поэтому Гради-ил и Ганга пойдут одни и будут приманкой.
Грыз кровожадно оскалился.
– Согласен, Шарныга. Мой боец откроет портал. Остальные прикроют от неожиданностей.
– Мы сами откроем порталы, – подправил план Гради-ил.
Луминьян не стал задерживаться в Бродомире, а, оставив повозку в крепости, поспешил к порталу, оттуда перенесся в Азанар. Нанял извозчика и прибыл в академию. В Азанаре был зимний вечер, хрустел под ногами снег, морозец щипал нос и щеки, а в жарко натопленной проходной скучал Гронд. Увидев Луминьяна, оживился, вышел из помещения, оглядевшись, поймал за шиворот какого-то студента, на свою беду проходившего мимо, и приказал ему посидеть сторожем.
– С возвращением, старина! Пойдем-пойдем, отметим это! – Гронд подхватил Луминьяна за руку и потащил за собой.
В теплом кабинете потрескивал камин, Луминьян и Гронд попивали вино. Луминьян рассказывал о походе в степь подробно, со своими комментариями тех моментов, которые могли быть непонятны при изложении тех или иных событий. А событий произошло много, и рассказ магистра занял около часа. Все это время Гронд не проронил ни слова. Он погрузился в задумчивое молчание и только два раза пригубил из бокала.
– Малышу надо помочь! – твердо заявил Луминьян, закончив свое повествование.
– Надо. Надо, – повторил за ним Гронд, все также пребывая в задумчивости. – Только как? Саккарти теперь в фаворе. Обласкан его величеством. Он привез мир королевству. А по его словам, нехеец ему вредил, настраивал орков против Вангора. Кому поверят, ему или нехейцу? Это мне понятно без слов. Парень в трудном положении. Разбираться, виновен он или нет, не будут, подстроят несчастный случай, и все. Или казнят по-быстрому. Серые найдут, как
