– Это почему я слаб характером? – возмутился я. Втайне я считал себя крутым мужиком, но в этом никому не сознавался.
– Потому, что спишь со всеми, кто тебе это предложит, – парировала она, и я почувствовал ее ревность.
– Не со всеми, – не согласился я. – С тобой, например, не спал.
Шиза даже задохнулась от моего ответа.
– Я не предлагала тебе спать со мной.
– Конечно нет, только настаивала на этом и встала в очередь на первую брачную ночь, – засмеялся я.
– Я звала тебя на романтический вечер, болван, – обиделась она.
И я почувствовал, что ей стало стыдно. Была бы в теле, покраснела бы.
– Знаю я эти романтические вечера, – проворчал я. – Зайди замок почини или полку помоги повесить. Не хочешь ли чаю? Ой, уже поздно, оставайся, куда ты на ночь глядя пойдешь, уже автобусы не ходят. И все, через неделю – я беременна. Слезы. Мама с палкой в руках, и ты в загсе.
– Интересная картина получилась, – хмыкнула Шиза. – А я только хотела тебя позвать помочь разбить клумбы на новом слое. Значит, это не я придумала.
– Сказала тоже, спишь со всеми, – продолжал ворчать я. – Никого я насильно в постель не тащил, а отказать красивой девушке – это оскорбить ее. И потом, я же не эстонец, чтобы сравнивать Новый год и секс!
– Это как? – удивилась Шиза, снова выйдя в «эфир местной радиостанции».
– Анекдот у нас по Земле такой гуляет, про разговор двух молодых эстонцев.
Любопытству Шизы, которая все хотела знать про удивительную планету под названием Земля, не было предела. Живая луковица Чиполлино сбила ей все настройки.
– Ну вот, слушай. У нас есть праздник на Земле – Новый год. В первый день второго месяца зимы мы празднуем приход нового года. Хорошо празднуем! Весело! Все счастливы и ждут от нового года только хорошее.
– А почему второй месяц зимы, а не первый? Нелогично как-то, – перебила мои воспоминания Шиза.
– Потому, что это сакральный день для всего прогрессивного человечества.
– Какой-какой день?
– День, имеющий отношение к божественному, религиозному, небесному, потустороннему, иррациональному, мистическому, отличающийся от обычных дней, вещей, понятий, явлений. Вот какой.
– О-о-о… – пораженно протянула Шиза. – И что вы делаете в этот день?
– Как обычно, делаем оливье, селедку под шубой, салаты, готовим мясо, у кого что есть, режем сыр, колбасу. Водку и шампанское ставим в холодильник. К детям приходят Дед Мороз и Снегурочка с подарками…
– Я уже знаю, селедка – это рыба, но зачем вы на нее шубу надеваете? – с огромным удивлением спросила Шиза, притом она понимала, что я не вру.
– Чтобы вкуснее было.
– И ты ел?
– Ел, и много раз. Мама вкусно ее готовила, с морковкой, свеклой и майонезом, мм… объедение.
– Кошмар! – Это все, что она могла сказать. Наконец Шиза снова смогла собраться с мыслями. В этом ей помогла страсть к познанию нового. – Дед Мороз и Снегурочка… а это кто?
– Ну как тебе объяснить? – задумался я и приказал: – Мастер, мессир, на выход!
Я посмотрел на моих бойцов невидимого фронта и почему-то не удивился их виду. На магистре была юбка, на мастере блузка, мехом подбитый синий плащ они не могли поделить и рвали друг у друга.
– Господа! – обратился я к ним. – Чертовка там еще жива?
– А что ей сделается, – ответили хором старики, вцепившиеся в плащ. – Прикрылась хвостом и сидит в уголке.
– Что, тоже голая?
– Ага! – радостно закивали старики. Что-либо объяснять им было бесполезно, это я знал по опыту, они давно уже на своей волне, как радиостанция «Голос Америки».
– Тогда верните ей плащ, чтобы смогла прикрыть им свой срам, – сказал я как можно мягче.
– Да что вы, командор! Какой срам? Там одни прелести! – восторженно заявила парочка.
– Все равно верните, пусть прикроет прелести, – уже строже сказал я.
– Командор, это карточный долг, мы не можем отдать просто так. – Они уставились на меня. – Карточный долг – это святое.
– Святое – это Новый год, мама с папой и дети, а также служба мне. Все остальное – тлен. Это черти вас с курса сбили. Верните плащ! – Видя, как помрачнели их морды, вынул бутылку вина. – Вам отдам за плащ.
