Так они доехали до тюрьмы. Блюра грубо подняли и пинком вытолкнули из кареты. Он пробежал, согнувшись, несколько шагов и уткнулся головой в чьи-то ноги. Поднял голову и увидел улыбающегося нехейца. Сзади серого схватили сильные руки и скрутили.
– Коронер, глядя на вас в том положении, в котором вы очутились, я начинаю думать, что справедливость в мире все же существует. Как вам мой подарок? – смеясь, сказал освобожденный и пошел своей дорогой.
У Риджельта Блюра все встало на свои места: это сподручные барона совершили акт мести.
– Сволочь! – заорал он и попытался вырваться. – Задержите преступника! Это он убил моего помощника!
Но новый удар по губам оборвал его крик. Отчаяние и слезы душили маленького коронера, он сам теперь был в роли жертвы. Незаконно обвиненный, арестованный и избитый. Его предала жена, и теперь свои же стражники ведут в ту самую тюрьму, куда он сажал своих врагов и пойманных преступников.
– Сообщите обо мне графу Саккарти! – взвыл он и тут же был грубым пинком отправлен в открывшиеся ворота тюрьмы.
– Вот же какой крикливый, – раздраженно сказал сержант, поднимая коронера за шиворот. – Тебе, убийца, уже никто не поможет. Твое дело простое и ясное, душегуб. Молись богам, чтобы без мук уйти за грань. – Он ударил извивающегося Блюра кулаком в живот и сопроводил удар наставлением: – Ну-ну, не балуй.
Дежурный надзиратель с удивлением принял коронера. Просмотрел мельком ордер, хмыкнул и расписался в получении.
– Лицом к стене, заключенный, стоять не разговаривать, – проскрипел он.
– Штруне, – обратился к надзирателю коронер, – я хочу, чтобы ты подтвердил, что я не выходил из тюрьмы всю ночь.
И тут же получил удар палкой по почкам, удар был выверен, травмы не нанес, но был очень болезненным.
– О-о-о… – застонал Блюр. – Сволочь, ты что творишь?
– Не нарушать! – прикрикнул надзиратель. И тихо проговорил: – Не знаю я, где ты был ночью, не знаю, и все. В одиночку арестованного, где молодой сидел! – приказал он двум стражникам, один из которых был с опухшим лицом и без глаза.
Конвоиры грубо схватили коронера и потащили в подвал.
– Ребята, ребята, – жалобно причитал коронер, – подтвердите, что я всю ночь был с вами, я же вас инструктировал. А я вас к себе возьму, жалованье подниму.
Служивые дотащили его до камеры и бросили на пол. Одноглазый посмотрел на напарника.
– Эта сука выйдет и нас сгноит, и всех, кто его арестовывал. А я по его милости так и останусь без глаза. – Он ударил коронера ногой в живот. – Спасибо мальцу, подлечил.
Второй согласно кивнул. Посмотрел на окошко, забранное решеткой, задумчиво почесал небритую щеку.
– А че? – сказал он. – Пусть повесится, и все. Ребята нам благодарны будут. Выпивку поставят.
– Нет, не надо! – Коронер ухватил стражника за ноги и обнял их. – Я не хочу вешаться!
– Теперь точно не простит, – посмотрев на ползающего на коленях бывшего всесильного коронера, сказал одноглазый и неожиданно со всего маха ударил ногой в живот коронера.
Тот громко охнул и обхватил себя руками. Второй стражник ловко выдернул ремень из его штанов и сказал:
– Держи крепче ноги.
– Не впервой! – ответил одноглазый и, упав на пол, обхватил ноги Блюра, прижав их к полу своим телом.
Второй ловко накинул ремень на шею арестованному и затянул удавку.
Через час они доложили дежурному надзирателю, что заключенный Риджельт Блюр повесился в камере. Дежурный для вида покричал, потом подмигнул и сказал:
– С меня выпивка.
Не откладывая, пошел к начальнику тюрьмы. Выслушав доклад дежурного надзирателя, начальник для проформы ударил подчиненного несильно в глаз, потом спокойно сказал:
– Составь акт по всей форме, вместе с магом, и пошли весть Марте, пусть забирает мужа и похоронит по-человечески.
Я успел сделать только три шага, как лихо подъехала арестантская карета и оттуда выпал коронер. Он полусогнутый пробежал несколько шагов и уткнулся мне в ноги. Следом вылезли стражники и грубо схватили серого, скрутили ему руки, как наши прапорщики-контролеры делали в СИЗО, и потащили того к воротам.
Надо же, удивился я, как все быстро меняется. Можно подумать, что в жизни вдруг появилась вселенская справедливость, спавшая до этого много веков. Вот об этой самой справедливости я и поведал несчастному коронеру. А заодно и спросил, как ему мой подарок.
Эта ночь была богата на события. Я сидел в камере и слушал болтовню стражников. Они, не стесняясь, обсуждали жену маленького серого человечка с большими полномочиями, которая изменяет ему с молодым помощником. Коронера ненавидели все и радовались тому, что красивая жена наставляет мужу рога.
