– Осторожность не повредит, – согласился я с ним, затем отошел в сторону. Ко мне подошел подполковник. Даже слабого света хватало, чтобы увидеть злость и неудовольствие на его лице. Погибли люди. Есть раненые. Пусть даже в этом больше вина ротмистра, но ответственности с Пашутина, как старшего, никто не снимал. К тому же было видно, что он сердцем переживает за гибель людей.
– Есть еще раненые? – спросил я его и тут же увидел, как Пашутин нахмурился.
– Два солдата и жандарм. Осколочные ранения и пуля в плече.
– Так мы всех взяли?
– А я знаю?! – зло буркнул в ответ подполковник. – Два трупа. Двоих ты ранил. Допросим их – будем знать.
– И чего мы ждем?
– Когда их в чувство приведут.
Несколько минут мы простояли в ожидании, пока двое жандармов не притащили одного из пленных боевиков.
– Очнулся? – спросил одного из конвоиров подполковник.
– Так точно, ваше высокоблагородие! Даже дергаться пытался!
Я вгляделся в его лицо, и оно мне почему-то показалось знакомым. Не выдержав моего взгляда, боевик отвернулся и стал смотреть куда-то за мое плечо.
– Дайте сюда фонарь, – попросил я.
Пашутин посмотрел на меня, но ничего не сказал. Подошел солдат с фонарем.
– Свети ему в лицо!
Минуты мне хватило, чтобы разгадать загадку, и я довольно усмехнулся.
– Похоже, одну… нет, даже две загадки я решил.
– Может, в таком случае поделишься? – спросил меня все еще недовольным голосом Пашутин. Правда, сейчас в нем немало было и любопытства. Услышав мои слова, к нам подошел подпоручик и вежливо спросил:
– Я не буду лишним, господа?
– Тут нет никакой тайны. Вы слышали, что на складе убили жандарма?
– Да. Краем уха. И что сторож сбежал, тоже слышал.
– Этот парень, что стоит перед вами, прямой родственник сторожа по фамилии Пешков. Он был глазами, а заодно охраной этих уголовников. Посматривал по сторонам: нет ли кругом подозрительных людей. Еду приносил, газеты, рассказывал о том, что делается в городе. Думаю, это он в свое время нашел подвал, после чего сообщил о нем своему родственнику, а тот, я так понимаю, рассказал Арону. Так и появилось у них тайное место. За это сторож имел хорошие деньги и не интересовался их делами, пока здесь не появились мы. Стоило ему узнать, что те не просто грабители, а цареубийцы, сразу сообразил, что ему теперь прямая дорога на виселицу. Терять ему было нечего, и он пошел на убийство. Кладовщик, мне так думается, просто испугался и сбежал. Пока это все.
Пашутин, до этого стоящий в стороне и внимательно меня слушавший, сделал несколько быстрых шагов к боевику и какое-то время зло и цепко смотрел тому прямо в лицо.
– Ты Пешков?! Отвечай!
– Убью, сволочь полицейская!! – Лицо боевика исказилось в дикой злобе, и он рванулся из рук жандармов, но те, сноровисто заломив ему руки, заставили опуститься на колени.
– Загрызу!! Горло порву!! – продолжал орать и рваться из рук конвоиров Пешков.
Подполковник, не обращая внимания на дикие вопли, с брезгливостью провел перчатками, которые держал в руке, по гладко выбритой щеке и подбородку.
– Оплевал, мерзавец, – пожаловался он, потом повернулся к разгоревшемуся костру, вокруг которого начали собираться солдаты и жандармы, и крикнул: – Унтер-офицер Муховец, ко мне!
Когда жандарм вытянулся перед ним, подполковник сказал:
– Поедешь в управление с моим устным приказом. Передашь дежурному: срочно отыскать купца Стопкина и узнать все про сторожа Николая Пешкова и кладовщика Сидора Малого.
– Запомнил, ваше высокоблагородие! Купец Стопкин, Николай Пешков, Сидор Малой!
– Молодец. Как только у купца возьмут их адреса, пусть сразу отправят туда наряды. Брать всех! И в управление, на допрос! Вопросы есть?
– Никак нет, ваше высокоблагородие! Разрешите идти?!
– Иди!
Неожиданно раздался топот ног и голоса. Бросив взгляд, я увидел подходивших двух военных фельдшеров и солдат с носилками. Врачи прибыли вместе с армейским взводом, но до этого времени сидели в санитарной карете, стоявшей за складами. Пашутин с минуту смотрел, как врачи осматривают
