хлопают глазами и так невинно заявляют: дескать, мы тебя не ждали. У вас, полковник Пашутин, вроде должность завидная, генеральская, во дворце образовалась, что вам тут делать. Их растерянность я прекрасно понял! У них и раньше со мной сложности были, но теперь я не просто полковник, а любимчик его величества! Меня так просто голыми руками не взять! Значит, стою перед ними весь из себя довольный, как мне вдруг такое предложили, что тут же и подумал: не ослышался ли я? Потом стал удивляться, как с их жалкими умишками они смогли до этого додуматься, пока не узнал всей правды. Оказалось, что где-то с месяц назад начальник Генерального штаба представил доклад военному министру по изменению работы внешней агентурной разведки. Суть его проста: создать особые разведывательные группы, которые будут постоянно находиться в стране, работая под прикрытием. Получать задания они будут через военных агентов или дипломатические миссии. Так вот, меня вызвали перед самыми праздниками…
– …и предложили возглавить группу.
– Как вы догадливы, поручик, даже не скажешь что в отставке! Да, поздравь меня! Я еду в Швейцарию. В Берн.
– Когда?
– Недели через три, не раньше. Дело совершенно новое, людей надо подобрать… Правда, задача уже передо мной поставлена.
– Так ты приехал, чтобы предложить мне съездить в Берн. Я прав?
– Да. Есть у меня одна задумка, и ты как раз подходишь для ее исполнения. Правда, только в том случае, если начальство соизволит одобрить мой план. Ты как?
– Желание есть, вот только что государь скажет?
– Извини, тут только тебе решать, – сразу заявил Михаил с хитрой ухмылкой, – но, насколько мне известно, умение настоять на своем – твой конек.
– Я подумаю, Миша.
Светлана постепенно входила в мою жизнь, заполняя ее, становясь необходимой для меня. Она словно стала второй половинкой моей души, сразу преобразив окружающий нас мир, делая его большим, объемным и красочным. Мне хотелось думать, что я тоже нашел место в ее сердце. Впрочем, мои сомнения были чисто теоретическими выкладками, так как ее глаза говорили только одно: люблю.
Мы много времени проводили вместе. Ходили на выставки, в синематограф, в театр. Раз в две недели я обязательно бывал в гостях в семействе Антошиных, пока еще на правах близкого друга семьи. Нередко сопровождал ее, по большей части, с учебы, по вечерам, но сегодня, при встрече, она неожиданно попросила поехать меня на вокзал, так как хотела проводить свою хорошую подругу, которая надолго уезжала в Москву.
Выйдя на перрон, я сначала скользнул глазами по составу в полтора десятка вагонов «Петербург – Москва», затем пробежал глазами по шумящей, галдящей, суетящейся толпе. Кондуктора в поте лица сортировали толпящихся перед вагонами суетливых и торопящихся занять свои места пассажиров. В различных направлениях бородатые носильщики, сияя начищенными бляхами, несли и везли багаж, понукаемые торопящимися пассажирами. В окнах многих вагонов уже видны головы пассажиров, которые добрались до своих мест и теперь взглядами и знаками прощались с теми, кто их провожает. Если из окон вагонов третьего класса видны армяки, грубые лица с бородами лопатой да закутанные платками головы женщин, то из окон второго и первого класса выглядывали женские лица в кокетливых меховых шапочках и солидные лица мужчин в пальто с бобровыми воротниками.
Мы подошли и остановились недалеко от трех вагонов первого класса, расположенных в начале состава. Пока Света выглядывала свою подругу, я с ленивым любопытством смотрел по сторонам, при этом невольно прислушиваясь к вокзальному шуму. С минуту наблюдал за каким-то купчиком, который с красной и потной физиономией метался из стороны в сторону, держа в одной руке дорожный баул, а в другой – корзинку с продуктами. После чего взгляд упал на жандарма в унтер-офицерском звании, ловко прокладывающего себе дорогу сквозь галдящую толпу, но при этом не забывающего окидывать суетящийся вокруг него народ цепким и внимательным взглядом. Я усмехнулся, когда он подошел к одному из моих охранников, но после короткого разговора взял под козырек и отправился дальше, а уже в следующую секунду меня привлекла несуразная парочка, прошедшая в нескольких шагах от нас. Высокий и упитанный бородатый монах в клобуке, а рядом с ним семенила небольшого росточка худенькая женщина в теплом пуховом платке и в шубке с заячьим воротником. Мне был слышен их разговор:
– Передайте поклон Петру Захаровичу, благочестивой Настасье Тимофеевне и чадам их, а Платону Семеновичу скажите, что ему за его вклад на том свете будет мзда великая, а в здешней жизни воздастся сторицею.
– Передам, батюшка, обязательно передам… – слезливо отвечала ему женщина.
Проводив их глазами, только повернулся к Свете, чтобы спросить, видит ли она свою подружку, как неожиданно откуда-то сбоку раздался громкий оклик:
– Сергей! Богуславский!
Я резко оглянулся, вслед за мной повернулась Светлана. В нескольких шагах от нас стоял бравый артиллерийский капитан. Лицо открытое, симпатичное, в глазах озорные огоньки. Аккуратно подстриженные усы. Плечи развернутые, широкие. Хорошо пригнанная по фигуре шинель, скрипящие ремни портупеи, шашка.
«Судя по простецкому отношению и пушкам в петлицах, это мой бывший сослуживец», – эта мысль сразу мелькнула, стоило мне только увидеть его форму. За его спиной стоял носильщик с чемоданом. Пока я рассматривал его, он уже кинулся ко мне, но в последний момент замер, наткнувшись на
