Смертоносца-Повелителя. Пауки – врассыпную, улепетывают кто куда, и их потом по одному вылавливают. А затем люди объединяются, отстраивают город заново. С помощью Белой башни заново выявляются секреты прошлого, чтобы людям никогда уже не приходилось дрожать перед пауками. Заблестят огнями высотные здания, счастливые дети будут резвиться в парках. Заспешат по улицам мужчины и женщины, направляясь по своим каждодневным делам, и уже никаких зловещих тенет над головой. Человек возвратит то, что принадлежит ему по праву: быть хозяином Земли… Головокружительное видение, наполнившее едва ли не экстазом.
– А что потом?
Вопрос прервал ход мыслей, Найл на секунду смешался.
– Что потом? – машинально повторил он.
– Что станут делать люди, когда окажутся хозяевами Земли?
Вопрос показался бессмысленным. Неужели и так неясно? Создадут, разумеется, новую цивилизацию и станут жить-поживать.
– Как в былые времена?
Странноватые какие-то, неуютные вопросы. Зачем вызнавать, если мысли Найла и так как на ладони?
– Чтобы заставить тебя поразмыслить. Когда ты отсюда уйдешь, ты будешь волен поступать как вздумается. Но прежде, пока есть еще возможность, мне хочется, чтобы ты подумал о последствиях.
Найл качнул головой.
– Да, действительно, в былые времена люди постоянно воевали. Но в тот век, когда они оставили Землю, войн не было.
Наступила тишина; человек ждал следующего вопроса. Но пауза все тянулась, и Найл поймал себя на том, что раздумывает над только что сказанным. Войн и в самом деле не было, старец в Белой башне ему об этом поведал. Но он же еще и сказал, что, когда человек оставил Землю, он так и не овладел тайной счастья. Память работала так четко, будто те слова Найл слышал только вчера. Кстати вспомнилось, что «один знаменитый биолог написал книгу, где утверждал, что человечество в конечном итоге изойдет со скуки».
– Я не изойду со скуки, – встрепенулся Найл. – С помощью медальона я постепенно освою, как можно управлять своим умом.
– Ты – да. А как насчет остальных?
Параллельно вопросу очертился образ Доггинза. В эту минуту до Найла дошло, для чего растение донимает вопросами. Не для того, чтобы уяснить его слова, а затем, чтобы он сам задумался над своими мыслями.
– Но как же они смогут научиться? – не то сказал, не то спросил Найл, однако в словах чувствовалась слабинка.
– Ты полагаешь, они научатся быстрее, если станут хозяевами Земли? – Найл молчал. – Ты видел, что произошло, когда пауки с жуками зажили сыто и спокойно. Почему ты так уверен, что люди не поведут себя точно так же?
– Люди – нет, – сказал Найл. – Они не так ленивы, как пауки.
– Может быть. Но это потому, что их свобода ограничена. Ты никогда не обращал внимания, что с лучшей стороны люди проявляют себя тогда, когда их свободу что-нибудь притесняет? Тогда они идут за нее на бой и сражаются. Когда вы живее всего – когда желаемое достигается с боем или когда достается даром? Если людям взять вдруг и дать непомерно большую свободу, они растеряются и не будут знать, что с ней делать.
Найл не сказал ничего; что правда, то правда.
– Как, думаешь, все будет складываться, если люди уничтожат пауков? Попробуй представить себе картину.
Они отстроят заново свои города, спалят до единого паучьи тенета и будут закатывать грандиозные празднества. Затем начнут обучаться всему тому, что при пауках было под запретом: как делать аэропланы, океанские лайнеры и космические транспорты. Но уже через несколько лет они позабудут, что значит быть в рабстве у пауков. Свою свободу они начнут воспринимать как должное. Их внуки снова начнут искать себе приключений, так как мало-помалу начнет одолевать скука. Тебе известно, что все это когда-то уже имело место. Ты хочешь, чтобы пошло на второй круг?
Найл покачал головой, от внутренней уверенности уже мало что осталось.
– Не все же такие.
– Хорошо, назови хотя бы одного.
Найл подумал; действительно, некого. Вспомнился Каззак с его неуемным властолюбием и Ингельд – заносчивая, тщеславная. Мерлью? Эгоистка, все должно быть по ее. Очевидно, пришелец прав. Даже добрый по натуре Доггинз и тот безнадежно ограничен – собственной грубоватой напористостью и полной слепотой в отношении собственных недостатков.
– Тогда чего ты от нас ждешь? Что мы должны сделать? – Не успев еще спросить, он знал, какой последует ответ.
– Тебе надо решить самому.
– Но ты говоришь, мы должны научиться уживаться с пауками?
Ответа не последовало, и Найл истолковал это как молчаливое согласие. Подумал, и в голове вдруг мелькнула мысль.
– Может, если выживем их из города, то заставим заключить мир, примерно так, как получилось с жуками?
– Нет. Не выйдет.
