Я вытащила Гизмо из специального кармана в скафандре и вставила в ухо бусинку наушника:
— Ребята, вы ещё там?
— Здесь! — отозвался Свобода.
Внезапная догадка потрясла меня:
— Что, наблюдали за моим стриптизом через камеру Дейла?
— Ага! Спасибо за представление!
Отец на заднем плане выразительно кашлянул.
— Расслабьтесь, мистер Башара, — ответил Дейл, — она же белье не снимала.
— Всё равно… — заявил отец.
— Хорошо, хорошо, — торопливо вставила я. — Свобода, считай это платой за твою помощь. Отец, ты можешь что–нибудь посоветовать, пока я не начала резать оболочку?
— Давай посмотрим, с чем предстоит работать.
Я пошла через тоннель к оболочке купола. Дейл следовал за мной по пятам. Я обернулась:
— Ты собираешься ходить за мной хвостом всё время?
— В общем, да, — ответил Дейл. — Если случится утечка воздуха, мне придется тащить твою тушку до кабины лунохода, на что у меня будет всего три–четыре минуты, потому что потом в мозгу наступают необратимые изменения из–за кислородного голодания. Так что я собираюсь держаться поближе.
— Но не слишком. Мне нужно пространство для работы, и мне не хотелось бы, чтобы твой скафандр оказался слишком близко к горелке.
— Согласен.
Я открыла дверь убежища и позволила воздуху из тоннеля заполнить цилиндр, внимательно прислушиваясь к раздающемуся шипению. Прекратившийся звук означал бы, что швы переходной «дюзы» сварены наглухо. Если бы шипение продолжалось, это означало бы, что где–то есть протечка и нам пришлось бы её искать.
Шипение постепенно утихало и наконец прекратилось. Я до отказа повернула вентиль, но все было в порядке.
— Швы в порядке, — сказала я.
— Отличная работа! — отозвался по радио отец.
— Спасибо.
— Я серьёзно, — продолжал он. — Ты сделала трехметровый воздухонепроницаемый шов, работая в РБП-скафандре. Ты могла бы быть настоящим мастером.
— Отец… — В моём голосе звучало предупреждение.
— Хорошо, хорошо.
Он не видел, что я улыбаюсь. Это на самом деле была чертовски хорошая работа.
Я открыла дверь убежища и вошла внутрь. В металлическом цилиндре было очень холодно, на стенах поблескивали капли конденсата. Я знаком попросила Дейла подойти. Он включил лампу на скафандре и подошел поближе к месту сварки, чтобы отец мог увидеть шов через камеру его скафандра.
— На мой взгляд, внутренняя поверхность шва выглядит хорошо, — сказала я.
— Согласен, — ответил отец. — Смотри, чтобы мистер Шапиро далеко не отходил.
— Я всё время буду держаться позади Джаз, — отозвался Дейл, отступая обратно в тоннель.
Я обернулась к нему:
— Давление точно на уровне 20.4 кПа?
Дейл проверил нарукавный дисплей:
— Да, именно так.
Мы подняли давление до 20.4 кПа вместо обычных для Артемиды 21 кПа. Почему мы так сделали? Это связано с тем, как работает двойной купол.
Как вы уже знаете, пространство между двумя оболочками заполнено дроблёной породой. Но там также есть и воздух, который находится под давлением 20.4 кПа — примерно 90% от обычного давления в Артемиде. Кроме того, пространство между оболочками не едино — оно разделено на сотни равносторонних треугольников со сторонами по два метра. В каждом из этих отсеков находится датчик атмосферного давления.
Итак, снаружи купола — вакуум, между оболочками купола примерно 90% внутригородского давления, а внутри купола 100% артемидянское давление. В случае повреждения наружного купола воздух из поврежденного отсека улетучится в вакуум. В случае повреждения внутренней оболочки воздух из города заполнит поврежденный отсек.
