Система работает превосходно: если давление в отсеке упало, понятно, что повреждена наружная оболочка. Если поднялось — внутренняя.
Но мне совершенно не хотелось, чтобы во время нашей операции вдруг завыла система предупреждения, и поэтому мы заранее уравняли давление в убежище с давлением внутри отсека оболочки.
Я наскоро проверила, не поврежден ли наконечник горелки, учитывая температурные перепады, при которых приходилось работать, но всё было в порядке.
— Папа, судя по чертежам, оболочка такая же, что и в городских куполах — шесть сантиметров алюминия, потом метр дробленой породы и опять шесть сантиметров алюминия.
— Понятно, — сказал отец. — Сперва будет тяжёло из- за толщины металла. Старайся, чтобы горелка не дрожала. Чем тверже ведешь линию, тем быстрее прорежешь верхний слой.
Я втащила баллоны с ацетиленом и кислородом в убежище и приготовила горелку.
— Маску не забудь, — напомнил отец.
— Знаю, — я и забыла. При ацетиленово–кислородной сварке выделяется токсичный дым. В обычных условиях это не проблема, но в ограниченном пространстве необходим респиратор. Но я бы, конечно, вспомнила об этом позже — уже начав безостановочно кашлять.
Я вытащила из сумки маску с кислородным баллоном. Баллон был закреплен в специальном маленьком рюкзачке за спиной, чтобы не мешаться при работе. Я надела маску и сделала несколько вдохов, чтобы убедиться, что дыхательная система работает как положено.
— У меня всё готово, можно приступать к работе. Что-нибудь ещё посоветуешь?
— Да, — ответил отец. — В реголите содержится большое количество железа. Старайся не задерживать резак на одном месте, чтобы порода не спеклась вокруг разреза. Если будет сильно спекаться, вам трудно будет потом вынуть эти куски.
— Поняла.
Я надела сварочный шлем и зажгла горелку. Дейл отступил на шаг назад. РБП-мастера мало чего боятся, но любой человек инстинктивно избегает огня.
Я усмехнулась, предвкушая возможность мести. Пора было вспороть брюхо санчезовскому цеху.
Глава четырнадцатая
Я отрегулировала газовую смесь так, чтобы получился длинный язык пламени, выбрала подходящую точку на стене и поднесла к ней резак, стараясь держать горелку как можно ровнее. Страшный жар в сочетании с кислородом буквально съедал металл, прорезая все более глубокое отверстие.
Наконец, я прорезала металлическую оболочку насквозь. Не могу сказать, как я поняла, что разрез готов. Я просто знала, что это так. Может быть, гудение пламени слегка изменилось? Я не могла сказать, но знала, что дошла до скальной породы, заполнявшей отсек.
— Никакого движения воздуха внутрь или из отсека, — заметила я, — похоже, давление одинаковое. Отличная работа, Дейл.
— Спасибо.
Продолжая размеренно вести резак вдоль воображаемой линии, я прорезала круг диаметром в метр. Я слегка скосила боковые поверхности, чтобы легче было вытащить вырезанный кусок.
— Мы чуть запаздываем по времени, — сказал Дейл.
— Поняла, — ответила я, но продолжала работать с той же скоростью. Я и так работала на пределе. Попытка ускорить процесс привела бы только к тому, что шов был бы испорчен и в результате времени ушло бы ещё больше.
Наконец круговой разрез был завершен и вырезанный кусок металла наклонился вперед. Я выключила горелку и отскочила назад, как раз когда серый реголит лавиной высыпался в убежище.
Я сбросила сварочную маску и плотнее прижала респиратор к лицу. Мне чертовски не хотелось вдохнуть лунную пыль. Предпочитаю обходиться без острых шипастых частиц в легких.
Глаза начало щипать и я моргнула от боли и накатывающихся слез.
— Ты в порядке? — спросил Дейл.
Из–под респиратора мой голос звучал приглушенно:
— Надо было надеть очки.
Я потянулась было протереть глаза, но Дейл быстро схватил меня за руку:
— Не трогай!
— Ты прав.
