головная боль, но зато сама плавильная ванна не пострадала бы.
А нам нужно было, чтобы пострадала.
Я втащила сварочное оборудование и сумку в поддон и вздохнула, подумав, что мне опять придется вести сварку у себя над головой, только на этот раз предстояло сваривать сталь, используя в качестве материала стальные стержни. Но сейчас я хотя бы не была в РБП-скафандре, так что расплавленная сталь могла только покалечить меня, но не убить. Во всём есть свои плюсы.
Я принялась за работу, приваривая стальную плиту к днищу ванны и стараясь держаться сбоку от свариваемого шва. Несколько раз пылающие капли расплавленного металла падали вниз, но я продолжала работать, и через 15 минут медная пробка была надёжно закрыта слоем стали.
У меня не было полной уверенности, из какой стали была сделана ванна электролизера, но большинство стандартных сортов стали плавятся при температуре около 1450 °C. Для перестраховки я использовала сорт стали под номером 416, плавящийся при 1530 °C, для плиты и стержней. Ванна должна была расплавиться раньше, чем моя «заплатка».
Заплатка была сделана из тонкой стали, так что, по идее, должна была бы расплавиться первой, но законы физики работают по–другому. Прежде чем температура достигла бы необходимых для этого 1530 °C, все материалы, температура плавления которых была ниже, уже расплавились бы. А температура плавления стали, из которой была сделана плавильня, была не больше 1450 °C. Так что, несмотря на то, что стенки плавильни были сделаны из толстой стали, а моя заплатка — из тонкой, ванна должна была расплавиться куда раньше.
Не верите? Налейте воду со льдом в кастрюлю и поставьте на огонь. Температура воды будет оставаться близкой к нулю до тех пор, пока не растает последний кусочек льда.
Я вылезла из поддона и глянула в сторону диспетчерской. Там по–прежнему никого не было, но поезд ушёл, так что вскоре стоило ожидать приезда аварийной бригады.
Учитывая присутствие хлора в воздухе, отправить рабочих в город было логичным решением. Но как только поезд вернулся бы в город, группа инженеров, облаченных в скафандры химзащиты, направилась бы на завод. Десять минут на то, чтобы поезд доехал до города, ещё минут пять, пока бригада наденет защитные костюмы и ещё десять, пока кавалерия противника доедет до цеха. Итого двадцать пять минут.
Я добежала до блока температурного контроля и сняла переднюю панель, потом вытащила пластину термопары и заменила её на другую, которую принесла с собой. Свобода весь вечер накануне провел, собирая термопару, которая должна была заменить устройство в цеху. Работала она в точности так же, как обычная термопара, но занижала показатели температуры, что должно было обмануть компьютер. Я вставила пластину в предназначенный для неё паз.
Для дополнительного контроля собранная Свободой термопара показывала и заниженную температуру, и настоящую. В данный момент настоящая температура раствора была 900 °C, но компьютер получил цифру 825 °C и включил нагреватель.
Раздался громкий щелчок, несмотря на то, что система не была снабжена реле. Силовой кабель — самый толстый кабель, который я когда–либо видела, даже вздрогнул. Количество энергии, передаваемой по кабелю, было таково, что он продолжал подрагивать все время, пока сила тока не достигла максимума.
Я следила за показаниями термопары. Вскоре настоящая температура раствора достигла 901 градуса. Ещё быстрее эта цифра сменилась на 902, потом скакнула до 904 и, наконец, до 909.
Я чертыхнулась: процесс шел куда быстрее, чем я ожидала. Оказывается, силовой кабель, передающий энергию двух атомных реакторов, повышает температуру очень быстро.
Я оставила переднюю панель температурной сигнализации лежать на полу и бросилась бежать к отверстию в стене купола.
Дейл ждал меня в надувном тоннеле.
— Ну что? — спросил он.
Я задраила за собой люк убежища:
— Задача выполнена. Электролизер нагревается, причем очень быстро. Пора уносить отсюда ноги.
— Отлично! — Дейл вскинул руку в «дай пять», я хлопнула его по ладони (не отказывать же парню), и он двинулся по тоннелю к роверу. Я ещё разок глянула на люк убежища, чтобы убедиться, что он надёжно закрыт, повернулась и пошла вслед за Дейлом… стоп, что–то было не так.
Я повернулась к люку. Я готова была поклясться, что заметила какое–то движение позади себя.
Люк был оборудован маленьким круглым иллюминатором. Я подошла и заглянула внутрь — и увидела Лоретту Санчез, проверяющую показания приборов у дальней стены плавильного цеха.
Я схватилась за голову:
— Дейл, у нас проблема!
