поверь мне на слово.
— Понял. — Он взялся руками в толстых перчатках за вентиль и завернул его до упора.
Я указала на другой вентиль, метрах в трёх от поверхности:
— А этот полностью открой.
Дейл подпрыгнул, подобрался к вентилю, хватаясь за трубы, как мартышка, и принялся поворачивать его, хмыкнув от усилия:
— Вентили тугие.
— Так их же никогда раньше не трогали, — пояснила я. — Мы первые ими пользуемся.
Наконец вентиль поддался, и Дейл облегченно вздохнул:
— Готово!
— Отлично! Давай спускайся, — я показала на путаницу труб с четырьмя вентилями. — Закрой все, кроме третьего. Он должен остаться наполовину открытым.
Пока Дейл работал, я проверила Гизмо: осталось десять минут.
— Санчез, насколько точно это предположение, что у людей в городе около часа времени в запасе?
— С высокой степенью вероятности, — ответила она. — Некоторые уже сейчас должны находиться в критическом состоянии.
Дейл удвоил усилия:
— Все сделано! Что дальше?
— Остался ещё один. — Я подвела его к широкой трубе с одним центральным вентилем. — Осталось только наполовину открыть этот.
Он взялся за маховик рукоятки, но она не поддавалась.
— Дейл, тебе нужно повернуть вентиль, — поторопила я его.
— А что, по–твоему, я пытаюсь сделать?
— Пытайся сильнее!
Он вцепился в вентиль обеими руками и старался повернуть его, упираясь ногами. Вентиль не поддавался.
— Черт!
Сердце у меня билось как бешеное. Я смотрела на свои бесполезные руки: изнутри шара я ничем не могла помочь, я могла только наблюдать.
Дейл изо всех сил пытался повернуть вентиль.
— В ровере есть какие–нибудь инструменты? — спросила я. — Гаечный ключ или ещё что–нибудь?
— Нет, — выдавил Дейл сквозь стиснутые от усилия зубы. — Мне пришлось вытащить ящик с инструментами, чтобы поместилась труба– переходник.
Что означало, что ближайший гаечный ключ был в городе. У нас не осталось времени возвращаться за инструментами.
— А что насчет меня? — раздался голос Санчез. — Я ничем не могу помочь?
— Не выйдет, — ответил Дейл. — Понадобится несколько часов, чтобы научить тебя карабкаться по скобам в скафандре. Так что мне придется нести тебя сюда, а это займет время. К тому же ты не настолько сильна, чтобы чем–то серьёзно помочь.
Вот и всё. Дальше пути не было. Всего один вентиль решал судьбу двух тысяч людей. Возможно, нам удалось бы вернуться в город и спасти несколько человек, затащив их в убежища. Но скорее всего, было бы уже поздно.
Я огляделась в поисках хоть чего–нибудь, что можно было бы использовать, но поверхность Луны вокруг Артемиды можно описать словом «пустота». Реголит и пыль. Даже камня нет, которым можно было бы ударить по вентилю. Вообще ничего.
Дейл упал на колени. Я не видела его лицо через визор шлема, но по линии связи я слышала приглушенные рыдания.
Живот свело спазмами, и тошнота подступила к горлу. Глаза налились слезами. Горло разболелось ещё сильнее, всё–таки бразилец едва не придушил меня этой трубой…
И тут я поняла, что нужно делать.
По идее, я должна была впасть в панику от одной мысли. Сама не знаю почему, но вместо паники я почувствовала только внезапное спокойствие. Проблема была решена.
— Дейл, — тихо сказала я.
— Господи… — прохрипел Дейл.
— Дейл, я хочу попросить тебя кое–что для меня сделать.
— Что… Что такое?
Я вытянула трубу из–за пояса:
— Я хочу, чтобы ты передал всем, что я очень сожалею обо всем, что сделала.
— О чем ты говоришь?
