— Она спросила, насколько все плохо, — перевел отец.
— Выздоровление будет болезненным, но ты будешь жить.
— Не я… город. Что с городом?
Я почувствовала укол в руку.
— Что вы делаете? — спросил отец.
— Ей нужно спать, — ответила доктор Рассел.
И я уснула.
Весь следующий день я то приходила в сознание, то снова отключалась. Я помнила какие–то обрывки разговоров, какие–то тесты. Кто–то менял мои повязки, делал уколы. Я была в полусознании, пока они возились со мной, а потом опять проваливалась в небытие.
— Джаз?
Я что–то промычала.
— Джаз, ты не спишь? — это был голос доктора Рассел.
— Да?
— Я сейчас сниму повязку у тебя с глаз.
— Хорошо.
Я почувствовала прикосновение к своей голове. Она аккуратно размотала бинты, и я наконец–то снова могла видеть. Глазам стало больно от яркого света, но по мере того, как мои глаза привыкали к нему, я стала видеть всю комнату.
Я лежала в крошечной комнате, похожей на больничную палату. Похожей, потому, что в Артемиде нет больницы. У доктора Рассел есть палата для приема больных. А это явно было какое–то подсобное помещение где–то на задворках её клиники.
С рук тоже сняли бинты, и я смогла наконец глянуть на свои ожоги. Выглядели они ужасно. Я вяло задумалась, заживут ли они или руки так и останутся все в шрамах. Потом я несколько раз сжала и разжала пальцы. Было больно, но не слишком.
Доктор, женщина лет шестидесяти с седыми волосами, посветила мне фонариком в глаза и подняла три пальца:
— Сколько пальцев?
— С городом всё в порядке?
Она помахала рукой у меня перед носом:
— Давай все делать постепенно? Сколько пальцев я тебе показываю?
— Три?
— Хорошо. Что ты помнишь?
Я оглядела своё тело: вроде всё на месте. Я лежала в постели в больничном халате:
— Я помню, как проткнула «хомячий шар». Я думала, что умру.
— По идее ты и должна была умереть, — ответила доктор. — Тебя спасли Дейл Шапиро и Лоретта Санчез. Я слышала, что он перекинул тебя через тоннель, а Лоретта подхватила, затащила в луноход и закачала воздух в кабину. Ты пробыла в вакууме всего три минуты.
Я посмотрела на свои руки:
— Но почему эти три минуты не убили меня?
— Человеческое тело способно выдержать несколько минут в полном вакууме. В самой Артемиде давление достаточно низкое, поэтому у тебя не случился приступ кессонной болезни[45]. Самая серьёзная угроза — кислородное голодание, как и в тех случаях, когда человек тонет в воде. Они успели вовремя — ещё минута, и ты была бы мертва.
Она приложила пальцы к моему горлу, следя за стрелкой часов на стене:
— У тебя ожоги второй степени на руках и на задней стороне шеи. Наверное, это те места, которые напрямую соприкасались с лунной поверхностью. Плюс сильный солнечный ожог всего лица. Какое–то время придется раз в месяц проверяться на рак кожи, но в целом всё будет в порядке.
— Так что с городом?
— Об этом лучше спроси Руди. Он как раз здесь, я его сейчас позову.
Я схватила её за рукав:
— Но…
— Джаз, я твой доктор и обязана заботиться о тебе. Но мы не друзья. Отпусти меня.
Я отпустила её рукав, и она вышла из комнаты.
Когда доктор открыла дверь, я заметила в соседней комнате Свободу, который пытался заглянуть внутрь. Но тут его загородила внушительная фигура Руди.
