которого позволено пить. Это ещё одно неписаное правило, соблюдение которого время от времени подкрепляется мордобоем. Если Билли изредка наливал подростку бокал пива, никто и ухом не вёл. Но чуть ниже по возрастной шкале — и его могли бы навестить рассерженные родители.
Лене уселась за ближайший столик и прислонила костыли к стулу.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.
— Лучше, — ответила Лене. — Не то чтобы стало легче или веселее, но всё–таки лучше.
— Потихоньку–полегоньку всё наладится, — я отсалютовала ей стаканом, — не сдавайся.
— Спасибо, — сказала она. — Я даже не знаю, как лучше об этом спросить… Отец… Он тебе заплатил? Или… не успел?
Вот чёрт, и что теперь сказать? Я планировала поговорить с Лене на эту тему, но только после того, как закончится период траура:
— Хмм… нет. Не заплатил. Не думай об этом.
— Сколько он остался тебе должен?
— Лене, давай лучше поговорим об этом потом…
— Сколько?
Блин, похоже, никуда не денешься.
— Миллион жетонов.
— Ничего себе! — ахнул Дейл. — Миллион?!
Я решила не обращать на него внимания:
— Но я ничем не могу доказать, что мы действительно с ним договорились на эту сумму, а ты не обязана верить мне на слово.
— Мне достаточно твоего слова, — ответила Лене. — Отец всегда говорил, что ты — самая честная из всех предпринимателей, с которыми ему приходилось иметь дело. Я переведу тебе деньги сегодня же.
— Не надо, — сказала я, — я же не выполнила задание до конца. Я должна была полностью остановить производство кислорода в санчезовском цеху. Если хочешь, заплати мне, когда я закончу работу. Но ты понимаешь, что то, что я сейчас собираюсь сделать, — это не из–за денег?
— Я понимаю. Но уговор есть уговор.
— Билли! — заорал Дейл. — С этой минуты вся моя выпивка за счёт Джаз! Она у нас теперь миллионерша!
— В данную минуту я в лучшем случае «тысяченерша», — ответила я, — так что сам плати за свою выпивку.
Мы с Дейлом заказали ещё по пиву, а Лене принялась возиться со своим Гизмо. Должно было пройти ещё немало времени, чтобы её жизнь вернулась в нормальное русло, но сейчас это была самая обычная девчонка, которую не оторвешь от её мобильника.
Боб Льюис появился ровно в 10 часов.
— Боб, — приветствовала его я.
— Джаз, — отозвался Боб.
— Пива?
— Нет.
Он уселся напротив Лене за её столик и замолчал. Морская пехота умеет ждать.
Следом появился Свобода с коробкой всякой электроники в руках. Он помахал присутствующим и принялся устанавливать принесенное оборудование: этот идиот притащил переносной экран и проектор. Свобода подсоединил Гизмо к проектору — тот, как всегда, не работал. Ничуть не огорчившись, Мартин принялся разбираться в контактах. Дай человеку любимое дело, и он счастлив, как заяц в капусте.
Одного из приглашенных по–прежнему не было. Я смотрела на дверь и с каждой минутой чувствовала, как нарастает напряжение.
— Сколько времени? — спросила я.
Лене глянула на часы:
— Десять часов тринадцать минут утра… и кстати, Земля сейчас в первой четверти.
Наконец дверь открылась и появился последний приглашенный на эту встречу. Он осмотрел бар, и его глаза остановились на мне. Я отодвинула стакан с пивом — я никогда не пила в его присутствии.
— Привет, мистер Башара, — сказала Лене.
Отец подошел к ней и взял её за руку:
— Мисс Ландвик, я очень сожалею. Я плакал, когда услышал, что случилось с вашим отцом.
— Спасибо, — ответила она. — Сперва было очень тяжёло. Но сейчас мне легче.
Боб встал:
— Аммар, рад видеть тебя.
— Взаимно. Как поживает крышка люка у ровера?
— Превосходно. Ни малейшей протечки.
