Под конец я всем рассказала про «Знак единорога», но дать почитать не могла, потому что книга пока у Даниэля. Попрошу прислать. Почти все обрадовались, а двое или трое еще не читали двух первых – какое им предстоит удовольствие! – а теперь о них узнали. Только Брайану Желязны не нравится. Грег сказал, что закажет его для библиотеки, но не раньше апреля, потому что деньги на закупку книг у них закончились до нового финансового года. Будь я богата, пожертвовала бы много денег библиотекам.
– А пока кто-нибудь может заказать их через межбиблиотечную рассылку, – сказал Грег и улыбнулся мне.
– А кстати, – спохватилась я, – что еще написал Желязны?
Оказалось, тонны книг, но почти ничего не публиковалось. Грег собирается выписать их для меня. Он – один из самых милых людей, кого я знаю. Я не сразу поняла, потому что он очень замкнутый, но внутри чудесный.
На следующей неделе Кордвейнер Смит. Потрясно!
Вим подошел ко мне, когда все стали расходиться.
– Ты говорила, что не читала «Творца сновидений»? – спросил он.
– Верно, – ответила я.
– Я могу дать почитать, чтобы тебе не ждать, пока пришлют. Если хочешь, можно встретиться здесь в субботу.
Так что я встречаюсь с Вимом в библиотеке в половину двенадцатого в субботу, и он отдаст мне книгу.
Человек, который дает мне почитать Желязны, наверняка не так черен, как его малюют.
Четверг, 10 января 1980 года
В больнице, постельный режим, на вытяжке, с ужасной болью, извините за жуткий почерк. Пусть бы это помогло!
Пятница, 11 января 1980 года
Я чувствую себя жертвой похитителей. Пришла вчера утром в больницу на назначенный прием. Доктор Абдул пять минут посмотрел мои рентгеновские снимки, две минуты помял ногу и заявил, что мне нужна неделя на вытяжке. Велел своему ассистенту меня записать, обнаружил, что как раз есть свободная койка, созвонился с Даниэлем и со школой, и не успела я оглянуться, как оказалась на дыбе. Чувствую себя и вправду как на дыбе. Делать ничего невозможно. Писать очень трудно. Я пишу слева направо, потому что наоборот очень трудно, хоть я и натренировалась. И когда пью, все время обливаюсь. Даже читать тяжело. Нога у меня держится на этой штуке, приподнята на белую металлическую перекладину и привязана, вытянута так, что каждую секунду адская боль, а вся я должна лежать пластом. Почти не могу шевельнуться. Я дочитала три книжки, которые были с собой, одну два раза («Экспедицию „Тяготение“» Клемента). Следовало взять еще, но я захватила всего три, потому что знаю, сколько в больницах приходится ждать.
Больно, больно и еще раз больно, и унижения с больничным судном. Приходится кнопкой вызывать санитарок, когда нужно попить или судно, а они иногда не идут целую вечность, зато, если я принимаю это в расчет и вызываю заранее, приходят сразу. Дополнительное оскорбление ко всем мукам – телевизор в конце палаты. От него никуда не деться, а самое невыносимое, что он постоянно настроен на ITV, то есть показывает рекламу. Интересно, в аду так же? Я бы определенно предпочла серное озеро, в нем хоть поплавать можно.
Ко всем в приемные часы с двух до трех и с шести до семи приходят посетители. Я второй день смотрю на эти толпы с цветами и фруктами. Смотрю принудительно, насколько можно что-то разглядеть под таким углом. Я никого не ждала, и никто и не пришел. Даниэль мог бы зайти. Не так уж это далеко, а он знает, что я здесь. Хотя я не жду, что они его отпустят.
Завтра я не смогу встретиться с Вимом, а он подумает, что я не пришла, потому что наслушалась о нем дурного.
Женщина в конце палаты кричит – короткие отрывистые вопли. Ее кровать отгораживают простынями, чтобы нам не было видно, что с ней делают. Определенно, это намного хуже, чем описания ада.
Суббота, 12 января 1980 года
Все еще на дыбе.
Вчера вечером под конец приемного часа пришла мисс Кэрролл с кипой легких книжек в бумажных обложках. Они из школьной библиотеки, поэтому не то чтобы очень захватывающие, но сейчас для меня это манна небесная. Она не могла посидеть подольше. Ей никто не сказал, что я здесь, но, когда я не появилась, она пошла меня искать, чтобы узнать, что случилось. И приехала сразу, как узнала. Я чуть не расплакалась, когда она рассказала. Понятия не имела, как трудно высморкать нос в таком положении. Она обещала предупредить Грега, что со мной, а он скажет Виму и остальным. Сегодня вечером она привезет еще книжек.
Милый боже, если ты есть, и тебе не все равно, и ты можешь благословлять людей, пожалуйста, благослови Элисон Кэрролл самым лучшим своим благословением.
Она принесла мне три книги Пирса Энтони, первые книги двух разных серий. Думаю, она их взяла потому, что они первые по алфавиту, а она выбирала второпях. Я их не читала, потому что, по правде сказать, выглядят они макулатурой. Я уже миновала стадию, когда читают всю библиотеку в алфавитном порядке, хотя и рада, что когда-то это проделала. Все равно, я и этим рада. Пока что прочитала «Соседнее скопление» и «Даму в цепи» и собираюсь взяться за «Заклинание для хамелеона» – это фэнтези. Я была права, чушь чушью, но они отвлекают и не требуют напрягать мозги, а когда половина мозга орет «Ой-ой-ой» и «Скорей отвяжите мне ногу», это плюс. Ночью снились «серийные» жуткие сны о переходе в чужое тело. И у каждого была больная нога: даже
